"Валерий Рощин. Масштабная операция " - читать интересную книгу автора

назойливую и крайне неприятную мысль.
Внезапно он встрепенулся и с надеждой глянул на Верника:
- А направление на источники сигналов запеленговать успели?
- Нет, товарищ генерал... - виновато отвечал моложавый, - сеанс связи
длился не более двух минут и, к тому же, из-за возвышенностей сигнал был
крайне слаб.
- Передачу могли вести откуда угодно, - безнадежно махнул рукой Сергей
Аркадьевич, - хоть из сортира... Скажи-ка лучше, Юрий Леонидович, сколько и
у кого в твоем подразделении имеется комплектов радиостанций "Вертекс"?
- В обычное время только у офицеров, - буркнул тот, - а при подготовке
какой-либо операции, если не ставится условием полное радиомолчание, выдаем
всем остальным.
- То есть в момент вчерашнего выхода в эфир...
- Да!.. - раздраженно перебил полковник.
Он порывисто встал, и нервно вышагивая по палатке, начал загибать
пальцы:
- Моя рация - раз; у майора Сомова - два; у Торбина - три; у
Воронцова - четыре; у старшего лейтенанта Ковалева - пять; ну и само собой
их до чертовой матери у нашего снабженца, старшего прапорщика Ивлева -
шесть.
- Пришла беда - открывай ворота... Этого нам еще не хватало!.. -
проворчал генерал-майор, понимая, насколько сейчас нелегко командиру
питерского спецназа. Кивнув полковнику ФСБ, спросил: - что думаешь делать?
- Пусть уж Юрий Леонидович не обижается, но начнем доскональные
проверки с оставшихся здесь из "Шторма". И в первую очередь займемся
обладателями "Вертексов" - Ковалевым и Ивлевым. Сомова знаю давно, но стоит
побеседовать и с ним... Также планируем усилить прослушку эфира на случай
последующих выходов информатора на связь. Ну, а если "перевертыш" ушел с
отрядом... - Сергей Аркадьевич пожал плечами и сделал жест руками,
красноречиво говорящий об отсутствии каких-либо мыслей по этому поводу.
- Ясно... И все же нам надо изыскать какой-то способ... Леонидыч, твои
предложения?
Тот продолжал метаться по мизерному пространству, но теперь
растерянность на лице уступила место сосредоточенности. Остановившись у
лежащей на столе карты, он начал рассуждать вслух:
- Согласен, - самое худшее, если изменник среди тех - восьми... Хотя,
нет - в Торбине я почти не сомневаюсь, значит - семи...
- Почему "почти"? - живо зацепился за фразу фээсбэшник.
Комбриг на миг задумался, пожевал пухлыми губами, но с объяснением не
задержался:
- На сто процентов могу ответить лишь за себя, за любого другого,
включая и присутствующих здесь, более девяноста девяти не дам.
- Доходчиво, - удовлетворился ответом контрразведчик. - Извини, я тебя
прервал...
- Так вот... Самое отвратительное, что с ними отсутствует всякая
связь - сообщить о грозящей опасности невозможно. Посему жизни ребят висят
на волоске, и под угрозой срыва находится вся операция...
Кажется, Бондарь начал догадываться о мыслях Щербинина, но молчал -
ждал, когда тот выскажется сам.
И руководитель "Шторма" не стал испытывать терпения сослуживцев, сказав