"Сергей Рощин. Верная возможность" - читать интересную книгу автора

Метров через сто я приблизился к стене, точнее - трехметровому
решетчатому забору с угрожающе торчащими наверху пиками. Я полез. С той
стороны, откуда я прибежал, доносились голоса и беспорядочные выстрелы.
Что же, если они все там друг друга перестреляют, то это будет
достойным завершением сегодняшнего вечера, - решил я.
В этот момент я как раз добрался до верха, и одна из пик попала прямо
в дырку, которую я самолично проделал в своих штанах. От полученных
неожиданных ощущений я заорал благим матом и полетел вниз. Пика задержала
мое падение, распоров штанину и больно расцарапав ногу. Но благодаря ей,
я, по крайней мере, не расшибся, падая с трехметровой высоты, а только еще
раз пребольно ударился своей многострадальной головой.
Поднявшись с земли, я поморщился от боли, положил правую руку себе на
черепок, чтобы гудящие мозги не выпрыгнули из него, и побежал через дорогу
- в сторону темного городского парка. Далеко убежать, однако, мне не
удалось, - когда я уже добрался до тротуара на противоположной стороне
улицы, кто-то выскочил из подъехавшей с выключенными огнями машины и сбил
меня с ног.
Единственное, что я успел сделать - это заехать этому типу левой
рукой в лицо, за каковой поступок и был наказан еще одним малоприятным
соприкосновением своей головы с каким-то твердым предметом.


Если вам в лицо дышит субъект с гнилыми зубами и хроническим тиком
левой щеки, вы вряд ли сочтете это за удовольствие. Даже если вы не
знаете, что субъект этот - Гоша Длинный.
Город наш поделен на две части - западную и восточную - рекой
Сторожкой и двумя мафиозно-рэкетирскими группировками. Восточной
группировкой командовал Леня Башль, а западной - Гоша Длинный. Если первый
был достаточно цивилизованным для своего круга человеком и никаких диких
выходок себе обычно не позволял, то второй был законченным убийцей и
садистом.
Трупы его жертв никогда не находили, а у него самого всегда было
железное алиби - вплоть до пребывания в момент пропажи какого-либо
человека в другом городе. Однако слухи о его извращенной жестокости до
меня доходили.
Имевших несчастье чем-то досадить ему Гоша всегда мучил сам и такими
методами, что и в дурном сне не могли привидеться ни инквизиторам средних
веков, ни палачам гестапо, ни мордоворотам НКВД. Кроме того, в отличие от
всех вышеперечисленных, Гоша в живых не оставлял абсолютно никого.
Я думаю, что теперь вы понимаете, почему настроение в тот момент у
меня было совсем не такое, как при простановке автографа для нашей
симпатичной бухгалтерши Лидочки - на бланке ведомости на зарплату.
- Значит, говоришь, тебе мокруху шьют, - оскалился Гоша. - И двух
мусоров ты уделал, да, фрайер?
- Да, - согласился я. Я рассказал Гоше все, что произошло со мной до
нашей с ним встречи. Запираться было бесполезно.
- Похоже на то, - он посмотрел на типа с распухшим носом, стоявшего
рядом с ним. - А вот Червь не любит, когда с ним так обращаются - правда,
Червь?
Червь больше походил на слона, но я решил не надоедать Гоше со своими