"Игорь Росоховатский. Прыгнуть выше себя... (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

поудобнее. Рана ныла. Он повернулся - боль чуть успокоилась. Согнул ногу,
вытянул руку - и даже улыбнулся от облегчения. Почувствовал себя почти
счастливым, вернулось желание размышлять. Но мысли приходили невеселые. Он
думал: "Попробуй утешиться тем, что ты не такой уж примитив, что есть
другие, еще проще. Можешь отнести себя к разряду благородных и смелых
исследователей. Но вот у тебя растянуто сухожилие или задет сустав - и
весь твой сложный разнообразный мир сужается до больничного окошка. Все
великие мысли уменьшаются и гаснут. Горячие порывы подергиваются пеплом.
Ты становишься рабом своего сухожилия или сустава. Садишься так, чтобы на
них было поменьше нагрузки. Ложишься так, чтобы они были в тепле, чтобы им
было удобнее. Только бы не болело - и ты уже счастлив. Как тебе мало
сейчас нужно, человек..."



4

Олег щелкнул тумблером, и каюту наполнил треск разрядов. Луч метался по
шкале, регистрируя быстро меняющиеся шумы. Олег передал ведение поиска
автоматам. На экране засверкали точечные вспышки и молнии, изломанные
кривые сплетались в паутину, разрывались, произвольно склеивались.
"Тебе придется все-таки раскрыться, красотка, - приговаривал Олег. Он
будто заклинал планету, уговаривал и угрожал одновременно. - Можешь
злиться сколько угодно, но ты ведь присвоила себе то, что тебе не
принадлежит: надо вернуть. Людей нельзя красть безнаказанно. И шутки с
ними тоже кончаются не всегда удачно. Человек - это не так уж много, по
мнению некоторых, но все же кое-что. Уж поверь мне. И лучше бы тебе
поладить с нами по-хорошему или вообще не связываться..."
На одном из экранов возникло размытое пятно. Оно постепенно
прояснялось, и треск утихал. Уже можно было различить скалы, трещины в
них, глыбу обвалившихся скальных пород. Олег передвинул рычаг на "обзор",
и на экране поплыли унылые гряды скал, ущелья, наполненные туманом, как
молоком.
Теперь и на других экранах возникло по кусочку панорамы. Шесть экранов
обзора - шесть окошек, шесть лучей, протянувшихся на сотни и тысячи
километров. Киноаппараты автоматически снимали все, что появлялось в
окошках, на нескончаемые рулоны пленки, анализаторы первого контроля
просматривали ее, дублируя тысячи кадров, где имелось хоть что-то отличное
от миллионов других, анализаторы второго контроля выбирали из этих тысяч
сотни. Если бы на планете было обнаружено что-то необычное, оно бы тотчас
появилось на контрольном экране в сопровождении звуковых сигналов.
Шли часы. У Олега устали глаза, он прикрыл их отяжелевшими горячими
веками.
И вдруг услышал шаги. Легкие, мягкие. Они доносились из-за перегородки,
отделяющей каюту от узкого коридора, который вел к пульту управления
кораблем.
Олег раскрыл глаза. Шаги затихли.
"Чепуха, послышалось", - подумал он, но на всякий случай переключил
один из экранов на рубку управления. Она была пуста.
Но беспокойство не уходило. Чтобы отвлечься, Олег стал анализировать