"Игорь Росоховатский. Сто моих рождений (Авт.сб. "Утраченное звено")" - читать интересную книгу автора

Лаксании.
Несколько лет подряд я ездил туда и с экспедициями и совсем один,
рискуя свалиться в пропасть. Смерти, как вы понимаете, я не боялся, но
боялся погибнуть, не успев проникнуть в тайну. Ведь, возможно, в новой
жизни я забуду многое из того, что успел узнать, например, о двух черных
дырах в созвездии Карра, о неоднородности атмосферы над Лаксанией и
главное - об уравнении, составленном и решенном мной на основании новейших
астрономических наблюдений. Оно позволило мне определить, что Вселенная
наша конечна и замкнута на самою себя. Я вычислил и ее радиус. Он был
различным в разных местах и резко укорачивался в районе Лаксании.
Составив несколько сот уравнений по данным многих экспедиций в эту
страну, я понял, что разгадку надо искать именно там. Если бы я поделился
выводами, к которым пришел, даже показал кому-то мои математические
выкладки, меня сочли бы сумасшедшим. Поэтому я помалкивал и готовился к
путешествию.
Меня задержала война, внезапно и неожиданным образом вспыхнувшая между
нашей страной и северным соседом. Никто не мог вспомнить повода к войне.
Она началась танковой атакой лидян на второй день после спортивных
состязаний наших стран. Потом все развивалось по классическим законам:
бомбардировки, зверства, тысячи погибших, искалеченных, голод, разруха. В
конце концов обе стороны пришли к банальной и легко вычислимой мысли, что
"худой мир лучше доброй ссоры". Начались тайные переговоры между
отдельными группировками. Зондировали друг друга, торговались, кто должен
больше уступить. А кровь все еще лилась, хоть уже всем было ясно, что
льется она напрасно. Еще должно было погибнуть немало людей, прежде чем
мысль о мире выкристаллизуется и даст всходы. В который раз я думал о том,
как медленно идет и в мозгу отдельного человека, и в умах человечества
созревание всякой новой мысли, сколько пота, слез, иногда - крови нужно,
чтобы удобрить почву для нее. А в учебниках истории будет записано всего
несколько строк о славной для одних и бесславной для других войне, которая
отнюдь ни одной из сторон не облегчила жизнь и не решила никаких проблем.
Несколько строк. Смогут ли они когда-нибудь научить мудрости, явятся ли
уроком для потомков?
Я воевал в танковых частях, два раза горел, был отравлен газами.
Все-таки выжил, вернулся институт восстанавливать. Создали мы новый
вычислительный центр, К тому времени машины уже объединяли в
информационные системы. На одной из таких систем, названной "ЭММА" и
состоящей из двадцати вычислительных машин, поручили работать мне.
Выполняли мы заказы ученых, конструкторов, предприятий. Подружился я с
конструктором танков, помогал ему испытывать новые модели, существующие
пока только в чертежах. Вводили мы такой "танк" в память вычислительной
системы. Чем больше деталей введем, тем полней танк в памяти машины
смоделируем. Он там "оживает", словно настоящий, испытывается по всем
параметрам. Проверяли мы, как будут себя чувствовать в нем люди на
различных этапах боя, в критических условиях. Пришлось вводить данные об
организме человека, о его возможностях и резервах, о допустимых
перегрузках.
Затем директор института поручил мне на той же системе машин выполнять
новый заказ - на этот раз группы медиков: создать кибернетического
диагноста широкого профиля. Поскольку в памяти системы уже были данные о