"Игорь Росоховатский. Мой подчиненный. (рассказ) (сборник Люди и Сигомы)" - читать интересную книгу авторасвоем лице улыбку и сказал:
- Вы постоянно выручаете меня...- И непроизвольно вырвалось: - ...как Мефистофель Фауста. Он спросил: - А кто такой Мефистофель? - Неужели вы не читали Гете? - удивился я и вспомнил, что все-таки он не человек, а сигом. Постарался объяснить: - Г╕те - великий писатель. Впрочем, это совсем не относится к технике. Так что вам не обязательно знать. - А другим людям его знать обязательно? Зачем? Объясните, пожалуйста! - Культурным людям - да,- уточнил я.- Каждый великий писатель по-своему объясняет мир, людей... - Людей? - переспросил Юлий Михайлович. В его глазах заблестело любопытство. Они стали похожи на глаза ребенка. Он не мог удержаться от вопроса: - Вы сказали "каждый великий писатель". Значит, их было много. А я знаю лишь несколько стихотворений. Вот такое, например: "Я из лесу вышел, был сильный мороз..." - Некрасов,- сказал я, сдерживая улыбку.- А были еще Пушкин и Лермонтов, Уэллс и Маяковский, Жюль Верн, Бальзак, Свифт, Чапек... - Одну минуточку,-попросил он.-Повторите еще раз. Я запомню их имена. - Это слишком долго,- заметил я, отворачиваясь к стене, чтобы он не увидел выражение моего лица. - Назовите хотя бы самых великих,- не отставал Юлий Михайлович. Пришлось уступить. В течение доброго часа я перечислял ему фамилии писателей. На второй день я уехал в командировку и вернулся через неделю. выпросил у Григория Гурьевича отпуск. Появился он в понедельник и, довольно улыбаясь, сказал: - Я устал, как Сизиф, но преуспел, как Геракл. Или... как Робинзон на пустынном острове. Я ведь и сам был, как пустынный остров, на котором ничего не росло. До конца дня и на следующий день он сыпал цитатами и даже сам составлял сравнения. Он старался заводить дискуссии о героях Жюля Верна и Достоевского. Особенно его поразили старик у Хемингуэя и "Маленький принц" Экзюпери. Он мог их цитировать часами. Впрочем, Юлий Михайлович приводил цитаты из Шекспира и Фейхтвангера, Ефремова, Беляева и многих других. Я изумился: - Вы же говорили, что знаете лишь несколько стихотворений. - То было неделю назад,- проговорил он.- Но я ходил в публичную библиотеку и прочел те книги, которые там имеются. - Все? - спросил я.- Все сотни тысяч томов? - Конечно,- ответил он как ни в чем не бывало.- Вы правы, это было мне необходимо. Я стал больше понимать людей. На одну минутку я представил себе возможности сиго-ма, и мне отчего-то стало не по себе. Больше я никогда не пытался над ним подтрунивать. Григорий Гурьевич как-то сказал мне, что теперь у него остается чересчур много свободного времени и он даже начал собирать спичечные этикетки. Я понял, что все мы мечтаем вернуть те ненавистные дни, когда проблемы |
|
|