"Игорь Росоховатский. Ритм жизни" - читать интересную книгу автора

назначались, а выбирались. Но если бы нам пришлось тысячу раз выбирать, мы
бы остановились только на нем. Почему?
- А теперь валяй, старик, - сказал Андрей. - Я буду послушным.
Морщины на его лбу разгладились, углы губ опустились. Таким мы видели
его очень редко. Даже во сне его лицо полностью не расслаблялось - за долгие
годы он привык к состоянию постоянной готовности действовать, принимать
решения, отвечать не только за себя, но и за других. Лишь во время отпуска
иногда он позволял себе расслабиться так, как сейчас. Впрочем, сейчас у него
был помощник в этом деле - угрюмый и грозный. Он все время незримо стоял за
его плечами.
Я включил четвертую программу - подготовительную. Вышел в коридор.
Здесь остановил медсестру и, проклиная себя за слабость, попросил:
- Спуститесь в приемную, разыщите Веру Савельевну Городецкую и
приведите ее ко мне.
Я поспешно вернулся в палату, продолжая честить себя. Почему я выполнил
более чем странную просьбу Андрея? Право тяжело больного, умирающего?
Жалость? Нет, я пытаюсь обмануть себя. Я сделал это вовсе по другой причине.
Сработала привычка выполнять распоряжения командира, следовать его советам,
верить в его непогрешимость. Я нарушил святой закон медицины - видеть в
каждом больном только больного. И в самом деле - что осталось в этом жалком,
бессильном теле, в бредящем мозгу с воспаленными очагами клеток, в невидящих
глазах и потрескавшихся губах от непогрешимого командира?
Дверь приоткрылась, заглянула сестра:
- Городецкая здесь.
- Пусть войдет, - сказал я.
Полная женщина с измученным лицом. Самая обычная пожилая женщина. Глаза
круглые, испуганные. Под глазами отечные мешки. Даже не верилось, что она -
мать нашего командира.
- С ним очень плохо?
Пожалуй, лучше всего не отвечать прямо. Но почему она сказала не "ему",
а "с ним"? Случайно?
Голос ее дрожит. Дрожащие пальцы рук мнут кофточку. Сейчас она повторит
свой вопрос, а потом начнет рассказывать об Андрее и умолять спасти его.
- Вы не ответили мне, доктор.
Вместо ответа я выразительно посмотрел на нее и заметил, как отчаянно
изогнулись ее губы. Она заплачет и закричит: "Спасите его, сделайте
что-нибудь!"
Я услышал короткий стон и костяной звук - скрип зубов и поискал
взглядом стакан с тоником...
- Что можно сделать, доктор?
Да, да, это ее слова: в комнате, кроме нас и Андрея, никого. Ее лоб
прорезали знакомые мне по другому лбу морщины, глаза остро и сухо блестели.
Выходит, первое впечатление обмануло меня. Он не случайно был ее сыном.
- Андрей просил... - Я запнулся. Кому петь? Лежащему без сознания? И
все же продолжил: - Чтобы вы спели песню. Он сказал, что знаете какую...
Теперь она поймет, что надежды не осталось. Я подошел к столику, где
стоял стакан с тоником...
- Ладно, спою.
Я внимательно посмотрел ей в лицо. Не поняла? Даже не удивилась?
Но удивление отразилось не на ее лице, а в словах: