"Николь Розен. Две недели в июле " - читать интересную книгу автора

поживает Раймон? А Женевьева? И так далее. Она не знает людей, чьи имена он
привычно произносит. Она не знает, о чем они говорят, а они не собираются
ничего ей объяснять. Она чувствует, как ее охватывает усталость, даже
какое-то замешательство, и говорит, что хотела бы отправиться спать. Марк
берет ее чемодан, по дороге показывает ванную комнату, при виде которой она
решает отложить душ на завтра. Они поднимаются в его комнату, которая на
время их пребывания здесь будет и ее комнатой. Монашеская келья, думает она,
когда они входят. Он сжимает ее в объятиях, она чувствует силу его желания,
и все в ней успокаивается. Она ощущает жар его рук, он горячо шепчет ей на
ухо: я сейчас вернусь - и выходит из комнаты.
Она достает свои вещи, раскладывает их на свободной полке в маленьком
шкафчике. Некоторое время смотрит в окно на безлунное ночное небо с
рассыпанными по нему звездами, потом ложится. Ей удобнее ждать его в этой
кровати, какой бы неудобной та ни была. Незаметно для себя она засыпает. В
какой-то момент она ощущает его тело рядом с собой и, успокоенная, снова
погружается в сон.

2 Бланш

16 июля

В эту ночь Бланш никак не может уснуть, хотя легла поздно и долгое
ожидание ее утомило. Вероятно, она слишком возбуждена приездом Марка. Но она
непременно хотела его дождаться и встретить первой. И это доставило ему
удовольствие, она видела. Он долго еще сидел с ней, после того как Клер
пошла спать. Им надо было столько рассказать друг другу. Они расстались у
двери его комнаты, она смотрела, как он вошел, и подумала: спит ли уже Клер?
Она даже постояла немного перед закрытой дверью, прислушиваясь. Изнутри не
доносилось ни звука. Тихонько, чтобы не разбудить Клемана, она проскользнула
в свою кровать. Напрасная предосторожность - он спал, как всегда, крепко, и
она это знала. Иногда она даже спрашивает себя, как у него получается, что
ничто не может нарушить его сон. Она закрывает глаза, и грустные мысли
тотчас овладевают ею.
Так происходит уже несколько ночей. Вероятно, потому, что в этом году
Марк приехал не один. Такое случилось в первый раз. До сих пор этот дом, ее
дом, предназначался только для самых близких друзей, для узкого круга. Таков
был молчаливый договор между ними. Даже не нужно было об этом говорить. Он
всегда проявлял такт и не привозил сюда своих подружек. В городе - да,
почему бы и нет? - иногда он их с ними знакомил. Это была игра, в которой
они тоже участвовали. Когда подружки уходили, они обменивались
впечатлениями. Давали им оценку. Заключали пари. Сколько, ты думаешь,
продлятся их отношения? На этот раз все было по-другому. Когда он спросил,
согласна ли она принять Клер в Бастиде - так они называют этот дом, - она
растерялась. Но разве могла она ему отказать? Она так часто повторяла, что
это и его дом тоже. У него здесь есть своя комната, которую никто не
занимает даже в его отсутствие. Она ответила как можно естественнее:
конечно, ты приезжаешь, с кем хочешь, - и он так был ей за это признателен,
что в тот момент она не пожалела о своем согласии. Но теперь она спрашивает
себя, как она перенесет две недели присутствия этой женщины в своем доме, в
комнате Марка, которая находится прямо напротив ее комнаты. Она уже ощущает