"Джоэл Розенберг. Багровое небо ("Хранители скрытых путей" #3) " - читать интересную книгу автора

Эта шутка дока Шерва и в первый раз не была смешна, что уж говорить о
пятьдесят первом?
Точно так же, как анекдот Арни про Папу Римского и его шофера: этот
анекдот каждый в Хардвуде счел своим долгом рассказать Йену как минимум
дважды. И каждый раз Йену приходилось улыбаться, словно он слышал этот
анекдот впервые.
Сейчас по крайней мере можно обойтись без улыбки. Но если бы от
яростных взглядов выскакивали прыщи, док давным-давно покрылся бы паршой.
- Доброе утро, Йен, - сказала Карин, глядя на Йена, однако старательно
избегая его взгляда.
Йен тоже старался не смотреть на нее, чтобы не выдать своих чувств.
Карин ему в матери годилась, но на матрону никак не походила. Ей очень шел
лимонный запах духов, хотя эти духи явно предназначались для женщин
помоложе. Даже в столь ранний час, одетая в красно-коричневый халат, из-под
которого виднелся верх кружевного черного лифчика, она была неотразима.
Белокуро-золотистые волосы Карин были завязаны в высокий хвост, оставлявший
открытой шею.
Если и есть более верный способ навсегда поставить крест на своей жизни
в Хардвуде, нежели пытаться закадрить маму Торри, то его трудно придумать с
ходу. Разве что помочиться в воскресный сморгасборд <В скандинавских
странах - холодные или горячие закуски со специями.> в
"Пообедай-за-полушку"?
Карин все еще избегала его взгляда.
- Будешь завтракать? - Вопрос неизменный, как и ответ: завтрак, может,
и самая важная трапеза на дню, но Йен предпочитал завтракать, окончательно
проснувшись, часа через два после подъема.
- Нет. Док, что вы делаете здесь в такую рань? Я не видел вашей машины.
Огромный белый "шеви себербен", который доктор использовал как
передвижной врачебный кабинет, а при необходимости и как машину "скорой
помощи", отличался от других автомобилей мигалкой на крыше, не говоря уж о
словах "скорая помощь", написанных спереди и сзади, и нарисованными на
водительской дверце пятью оленями, перечеркнутыми крест-накрест.
Если бы что-то стряслось с Осией, машина непременно стояла бы у
крыльца, а док не гонял кофеи с Торсенами.
- Нет, с ним все в порядке, - сказал доктор, явно читая мысли Йена, -
он просто спит.
В коридоре послышались тихие шаги.
- Ну, не то чтобы спит, - негромко произнес знакомый, не совсем внятный
голос, - но со мной все в порядке.
Йен обернулся. Осия Линкольн - так он называл себя здесь - стоял в
дверном проеме, одетый в старый-престарый халат в елочку поверх столь же
древней желтой шелковой пижамы. Подпояска халата подчеркивала нездоровую
худобу старика; обычно она было незаметна под клетчатой рубашкой и
комбинезоном.
Кожа у Осии была цвета кофе с молоком, что-то экзотическое и странное
ощущалось в его глазах и в его лице, которое всегда казалось чисто выбритым.
Если у старика и росла щетина, Йен ее не видел.
- Доброе утро, Осия.
- Йен Сильверстейн, - кивнул тот, - и тебе доброго утра.
Карин привстала, намереваясь налить ему чашку кофе, но по знаку левой -