"Миклош Ронасеги. Сорванцы " - читать интересную книгу автора

- Откуда я знаю?!
- Естественно, мужчины никогда ничего не знают.
- Конечно, легче все вопросы на наши плечи перекладывать! Сыпь все, что
есть, ромашковый чай полезен. Запомни, лучше ошибиться, чем вообще
бездействовать, тем более что всякую ошибку можно исправить.
- Я гляжу, у тебя ума палата, - отозвалась Терчи, но сил и желания
посмеяться над товарищем у нее не было, недаром на щеках девочки
поблескивали слезы.
Она послушно высыпала содержимое в кипяток. Больше ничего и не
требовалось: сухие, душистые чаинки быстро опустились на дно - чай готов.
Терчи поспешно схватила чайник, и горячая вода плеснула на пол.
- Фу-у-у! - подула она на руку, которую все-таки обожгла паром. - Тащи и
ситечко.
Берци не знал, где его искать, да и Терчи тоже. Так прошло еще несколько
минут. Берци нервничал, видя, как копается девочка. Все-таки Терчи не очень
сильна по части ухода за маленькими детьми, даже в том, что знает, то и дело
путается.
- Ну, что ты делаешь? Что ты делаешь?
- Смотрю, не слишком ли горячий получился чай.
- Зачем же туда палец совать?
- Так принято.
- Странно. Мой папа в суп перед обедом палец никогда не опускает.
Терчи снова всхлипнула, посасывая обожженный палец. Из кружки поднимался
пар, чай получился слишком крепким. Берци, не долго думая, разбавил его
водой прямо из-под крана.
- Зря мы столько чая туда вбухали! А все ты, умник! - возмутилась
Терчи. - Если хочешь знать, мизинец у человека обладает такой же
чувствительностью, как и кожа младенца. Поэтому, перед тем как купать
маленького, воду всегда пробуют мизинцем.
- Ты его купать собралась или чаем поить? Ну, девчонки точно все
чокнутые!
- Ладно, ладно, я немного перепутала. Чай можно пить, палец у меня
чистый.
- Теперь, разумеется, чистый. Положи сахар и тащи в комнату.
"Мизинец?" - хотела было съязвить Терчи, но не решилась, потому что Берци
уже почти рычал, словно дикий зверь; дальше дразнить его не стоило. К тому
же она обратила внимание на странную тишину, воцарившуюся в комнате. Берци
тоже спохватился: что-то малыша не слышно!
Остановимся на мгновение. Сорванцы впервые в жизни испытали подобное
чувство. Их охватило беспокойство, у них замерло сердце, такое странное, но,
пожалуй, приятное ощущение, знакомое всем, кто присматривает за маленькими
детьми, - не страх, а опасение, не тревога, а беспокойство, естественное
чувство всех родителей.
Малыш, попавший в дом к Терчи, собственно, был не так уж беспомощен.
Когда Терчи с Берци вошли в комнату, он по-прежнему сидел на ковре. Глаза
его весело блестели, рот растянулся в широкой улыбке, на губах и ручках -
крошки. В крошках был и весь ковер. Впрочем, стоит ли удивляться: ребенок
отчаянно размахивал пустой пачкой из-под печенья. Пустой!
- Боже мой! - вскрикнула Терчи. - Он съел всю пачку!
Теперь вполне можно было поить мальчугана чаем, было что запивать.