"Софья Рон. Пережить фараона " - читать интересную книгу автора

все-таки, не Аргентина.
И тут вмешался Шимон: - Разумеется, не Аргентина. В Аргентине
коммунистов сажали в тюрьмы, а не в министерские кресла. А здесь Россия,
Россия сталинских времен.
Второй солдат, до этого молчавший, неожиданно обернулся и буркнул со
злостью: - У вас, русских, всюду Россия.
- Оставь их, Рами, - попросил высокий, - дай людям добраться домой.
- Шабат шалом, - сказал Яаков и незаметно потянул Шимона за рукав.
- А ты знаешь, ведь Шимон прав, - заметила Мария, когда они остались
одни.
Скамеек возле ее дома не было, и они устроились прямо на ступеньках.
Улица уже совершенно опустела. Комендантский час.
- Теперь они нас всех уничтожат, - продолжала Мария.
- Кто - "они"? - машинально спросил Яаков, хотя прекрасно знал ответ, и
ответ последовал мгновенно: - Как это - кто. Левые.
- Послушай, но все-таки есть разница, это Израиль и они тоже евреи, -
Яаков не закончил фразы, потому что Мария вдруг резко отстранилась,
выпрямилась и смотрела сейчас прямо ему в лицо. Даже в темноте он различил
блестевшие в ее глазах слезы. - Как ты можешь... как ты можешь так говорить.
Как ты смеешь их защищать. Ты же знаешь, что они убили Йони.
Яаков проглотил подступивший к горлу ком. Он не знал, что сказать. За
все время, что они были знакомы, Мария в первый раз заговорила о своем
брате.
Йони, самый старший в семье, после свадьбы поселился с женой в
Кфар-Даром. Несколько лет у них не было детей, и когда жена Йони, наконец,
забеременела, родители Марии, с нетерпением ожидавшие первого внука,
вздохнули с облегчением. Но Йони так и не довелось увидеть своего ребенка.
Арабы обстреляли его машину буквально у въезда в Кфар Даром,[8] ему не
хватило каких-нибудь ста метров, чтобы доехать до ворот. Это потом уже
жители Кфар-Даром и Гуш-Катифа[9] начали ездить колоннами в сопровождении
джипов и надевать в дорогу бронежилеты, да бронежилет и не помог бы Йони, он
был ранен в голову. Рабин, как всегда, объявил, что не позволит боевикам
ХАМАСа диктовать ход мирных переговоров, жизнь продолжалась по-прежнему,
через несколько дней обстреляли очередную машину, на этот раз где-то в
Шомроне. Через два месяца родился ребенок, девочка. Вдова Йони, несмотря на
уговоры родных, осталась жить в Кфар-Даром и время от времени приезжала в
Иерусалим на шабат. Когда Мария заявила родителям о своем решении жить на
поселении, они сказали: - Только не в районе Газы, и она не настаивала. С
братом Мария была очень близка, но никогда о нем не говорила, только как-то
раз, когда они гуляли по городу, она повела Яакова в магазин игрушек на Яффо
и после долгих колебаний остановилась на Барби в модном шелковом платье с
оборочками. У Барби были широко раскрытые голубые глаза, из-под соломенной
шляпки выбивались пышные золотистые волосы. - Завернуть, как подарок? -
спросила продавщица, и Мария кивнула, а затем пояснила, обернувшись к
Яакову: - Жена Йони приезжает на шабат.
Они вышли из магазина, и Мария долго молчала, а Яаков перебирал
мысленно фразу за фразой, но так ничего и не сказал, только отметил про
себя, что она сказала "жена", а не "вдова".
Теперь он снова не знал, что сказать, и, взяв ее руку в свои, осторожно
поглаживал, ощущая кончиками пальцев тонкий ободок серебряного кольца. Мария