"Анатолий Ромов. При невыясненных обстоятельствах (Сб. "Поединок" 1982)" - читать интересную книгу автора

снегу, освещенный, видимо, уличным фонарем. Рядом лежали пистолет и
фуражка. Фотография была донельзя казенной. Ровнин, вглядевшись, понял,
что это - проход к торговому центру. Волосы Лешки были растрепаны, одна
рука подогнута к груди, другая вытянута вверх ладонью. Безжизненность тела
подчеркивали ноги, вытянутые, со ступнями, скошенными в одну сторону. В
лице Лешки всегда, всю жизнь была некая лихость, несмотря на неправильные
черты. На утиный нос и большой, можно даже сказать, слишком большой рот.
Да, на лице Евстифеева, хотя оно, может быть, и было по строгим меркам
некрасивым, - на его лице всегда, вечно жило некое столкновение чувств.
Соединение врожденной застенчивости и азарта. Лицо Лешки никогда не было
простым. На нем пусть скрытно, но всегда ощущалась борьба. Здесь же, на
этой сугубо служебной фотографии, лицо убитого ничего не выражало. Лицо
Лешки на этом фото было удивительно спокойным. Сложенные ровно и
бесстрастно губы. Лешкино лицо, выглядело заурядно спокойным. Лицо
мертвеца, из тех лиц, которые Ровнин столько видел на фотографиях. Ровнин
пересилил себя и всмотрелся еще раз. Пистолет лежит стволом наружу. Выпал.
Фуражка тоже наверняка упала при падении. Форма ВОХР. Значит, Лешка
переоделся? Пока не очень понятно почему. Почему он именно в этой форме
оказался здесь, у торгового центра? Чтобы вместе с двумя инкассаторами
участвовать в переносе дневной выручки? Нельзя же допустить, будто Лешка
знал, что второй налет будет совершен именно здесь, именно на эту группу?
Нет, он не знал этого. Потому что тогда наверняка придумал бы что-нибудь
получше. Скажем, элементарную засаду. Если же он ничего не знал о налете,
то ради чего переоделся? Непонятно. В сущности, он нарвался на то же
самое. Нарвался на налет без всякой подстраховки. На четырех вооруженных
грабителей. Ничем, кроме как глупостью, это не назовешь. Но Ровнин слишком
хорошо знал Лешку. Он знал, что Лешка никогда бы не допустил такой
глупости: Евстифеев никогда бы не допустил просто неоправданных действий,
даже простой неосторожности. Тогда что же? Значит, во всем этом надо
разбираться. Во всем. И в том, почему Лешка оказался именно в этой группе.
Сложив фотографии и спрятав их в конверт, Ровнин занялся первой
папкой. Сверху лежала копия приказа Ликторова о Лешке. В приказе все было,
как обычно: "Для усиления расследования по делу о налете в г. Южинске
откомандировать сотрудника ГУУР МВД СССР Евстифеева А. Д. в распоряжение
Южинского УВД. Особые полномочия подтвердить". Под приказом лежало
медицинское заключение о Лешкиной смерти. "...Причиной смерти Евстифеева
А. Д. явились многократные тяжелые проникающие пулевые ранения в корпус и
конечности. Наиболее серьезные: три в брюшную полость, два в грудную
клетку с поражением обоих легких, три в шею". Значит, по Лешке выпустили
длинную очередь, он упал и, наверное, еще жил. Минуту или две. Но почему
он оказался именно в этой группе? Ровнин чувствовал, что определить это
будет очень важно. Он стал просматривать остальные документы, лежавшие в
первой папке. Показания свидетелей. Новые фото - уже к показаниям.
Докладные о разыскиваемых машинах. Ничего, что могло бы объяснить, почему
переодетый Лешка оказался в группе ВОХР Госбанка, перевозившей выручку
торгового центра, здесь не было. Но Лешка - он должен же был сам хоть до
чего-то докопаться. Должен был. Обязан. Он уехал в августе-сентябре, а
убили его в конце февраля. Ровнин подумал, что не может быть, чтобы Лешка,
прожив в Южинске шесть месяцев, так ничего бы и не узнал. Хотя - даже если
бы и узнал?