"Анатолий Ромов. При невыясненных обстоятельствах (Сб. "Поединок" 1982)" - читать интересную книгу автора

хлопнула всего два раза. Но потом, примерно через полчаса работы, дверь
стала хлопать чаще. Когда же ему осталось только добелить угол, около
четырех дня, дверь уже открывалась и закрывалась непрерывно - это
возвращались из техникума девушки.
Ровнин продолжал работать, почти не оглядываясь на дверь. Входя,
некоторые тут же исчезали в коридоре. Но большинство девушек сначала
останавливалось у стеллажа для писем. На него, кажется, пока никто не
обращал особенного внимания. Сначала он пытался запомнить каждую - лицо,
фигуру, походку, движения, но потом понял, что это бесполезно. Девушек
было слишком много. Ровнин выделил четырех - не заметить и не выделить
этих четырех было просто невозможно. Про каждую из них он мог бы сказать:
королева. Особенно запомнились ему две: блондинка спортивного вида и
староста общежития, статная черноволосая красавица, которую все звали
Ганной. Стараясь как можно тоньше и ровней наносить последние мазки, он
спокойно рассматривал входящих.
На другой день, в субботу, обходя вместе с Варварой Аркадьевной и
старостой общежития комнаты, Ровнин уже знал по спискам, кто где живет.
Староста общежития Ганна Шевчук была красива - темноволосая, с большими
светло-карими глазами. Правда, сейчас, когда они совершали обход, ее лицо
постоянно хмурилось. Она казалась несколько тяжеловатой для своих двадцати
лет, но явно обладала тем, что принято называть статью.
Они проходили комнату за комнатой, и Ровнин со слов Ганны старательно
записывал: где сломана кровать, где не хватает лампочки, где разбито и
пока заставлено фанерой или закрыто картоном окно. Ганна и говорила
медленно, весомо, тяжело, добавляя обязательное "пожалуйста":
- Андрей, пожалуйста... Андрей, пожалуйста, посмотри сюда... Девочки,
пожалуйста, откройте кровати...
Когда они обошли все общежитие, Ровнин зашел в дежурку, достал
блокнот, проверил записи. Дверь открылась, и он увидел тетю Полю. Она
смотрела на него нерешительно. "Что это она?" - подумал Ровнин. Да,
наверняка все это что-то значит. Неужели они его вычислили? Да, кажется.
По крайней мере, очень похоже. И в любом случае упускать ситуацию сейчас
нельзя. Никак нельзя.
- Да, тетя Поль? - Ровнин сделал вид, что изучает записи. - Значит,
восемнадцатая комната - кровать. Двадцать вторая - лампочка.
- Андрюш, - тетя Поля вздохнула. - Уж ты извини, что обращаюсь. Но ты
вот сказал. Помнишь, вчера-то еще? Насчет плитки.
"Вот удача!" - подумал Ровнин. Теперь только не упустить. Нет, он не
упустит.
- Это насчет какой плитки, тетя Поль? - равнодушно спросил он.
- Да мне, Андрюш. Завтра как раз воскресенье. А, Андрюш? Плитку дома
положить в кухне. За плитой и над раковиной. И все. Я бы не стала тебя
беспокоить, да тут как раз...
Тетя Поля замолчала.
- А, - сказал Ровнин. - Плитку.
- А я эту плитку давно уже хотела.
- Где вам плитку-то? За плитой, говорите?
- За плитой, за плитой. И над раковиной.
- Далеко ехать-то до вас?
- Да какой там далеко? Зеленковская, сорок девять, квартира сто