"Владимир Романовский. Хольмгард" - читать интересную книгу автора

новгородских зодчих. Дал ему двух ратников и кошель с золотыми монетами. И
велел ехать на учение.
- Где тебе лучше учиться, ты сам знаешь, - сказал ему князь тогда. -
Есть Рим, и есть Константинополь. Через год-два вернешься и будешь строить.
Пожил зодчий и в Риме, и в Константинополе. Прижился, работал
помощником одного из известных константинопольских строителей. Но кончились
деньги, завершилась любовная история, в которую он впутался случайно, от
места ему отказали, и он понял, что пришла пора давать князю отчет.


* * *

Через сутки после того, как зодчий сошел на новгородский берег, в
заводь на правом берегу в двух аржах к югу от торга вошла резвым ходом
ладья. В ладье сидели двенадцать ратников и одна дородная молодая женщина.
По инерции ладью вынесло килем на берег. Ратники попрыгали в воду и вытянули
судно на прибрежную глину и камни. Даме помогли выбраться. Неспеша вся
компания проследовала в Новгород. Пройдя мимо детинца, они направились в
Кулачный Конец. Женщина безошибочно определила дом с зеленой входной дверью
и постучалась. Когда дверь открыли, она обернулась к ратникам и сделала им
знак. Ратники коротко поклонились и отправились в ближайший крог. Ближе к
вечеру они вернулись к ладье. Больше их в городе не видели.

ГЛАВА ПЯТАЯ. ПОРУЧЕНЕЦ

Император Хайнрих Второй в быту вел себя прямолинейно, одевался неярко,
ел пищу самую простую, и внешнему блеску, когда дело касалось его персоны,
был чужд. Еще не старый, сорокатрехлетний, но уже лишенный идеализма,
суровый практик, нрав император имел ровный, спокойный, и если срывался и
повышал голос, как нынче в деревушке с небольшой крепостью и гордым
названием Лейпциг, то исключительно потому, что всякий прагматизм правителя
и связанные с ним спокойствие и трезвость суждений имеют предел, в то время
как тупость и лень сподвижников бесконечны. Так и сегодня. Хайнрих собрал
военачальников своих в одной из гостиных помещений крепости и устроил им
разнос.
- Как! - кричал Хайнрих, стоя у стола и опираясь на него крепкими
кулаками, - вы решили, что поскольку на востоке у нас перемирие, так можно
про юг вообще забыть? Вы дали побежденному уже войску норманнов передышку в
целых два месяца! Этого достаточно для того, чтобы переправить всех
норманнов, а заодно и норвежцев со шведами, в Италию! И теперь вы, свиньи,
бездельники, удивляетесь - чего это они дают нам отпор! А с востоком что же?
Да, поляки заключили с нами мир. Болеслав спутался с какой-то бабой и торчит
в Киеве. Но вы забыли о литовцах! Вы что, хотите, чтобы жалкие литовцы
победили Империю, пока вы животы толстые поглаживаете? Да я вам всем башки
ваши кубические поотрываю! Позор, позор! Что скажем? А?
Абсолютная, вселенская тишина установилась в помещении. Полководцы
боялись пошевелить бровью - им казалось, что даже такое незначительное
телодвижение произведет в этой давящей, зловещей тишине шум и привлечет
внимание Императора. Они старались не дышать. Они не смотрели по сторонам, а
только прямо перед собой. Император, презрительно кривя баварские губы,