"Владимир Романовский. Я объявляю войну" - читать интересную книгу автора

гостинице. Знаю только, что где-то за городом у него огромный коттедж.
Настоящее поместье.
- Сколько у него телков?
- Кого?
- Телохранителей.
- Не знаю, кажется, двое?
- А Сорокин?
- Ему лет около сорока пяти. Такой вальяжный, скользкий тип.
Ожиревший. Вот его коттедж - недалеко от Киевского шоссе - я видела своими
глазами, меня возили туда подписывать бумаги...
Они выехали к дорожному перекрестку, сноп фар выхватил из темноты
указатель со стрелками. Он притормозил и повернул направо, дорога сузилась,
с обеих сторон их обступали темные сосны, потом лес начал светлеть - они
въезжали в березовую рощу. Андрей остановился и выключил мотор, салон
наполнился свежим березовым духом. Деревья едва шелестели в ночной тишине.
Наташа молчала, она даже не пыталась представить, что с ними будет
завтра. Стрелки на приборной доске показывали час ночи - значит завтра уже
наступило. За какие-то несколько часов вся её благополучная жизнь
перевернулась. На неё дохнуло холодным ужасом, словно она заглянула в
мрачную пропасть. Тысячи людей живут нормально: влюбляются, работают,
читают, видят добрые сны.
Как не хотела она работать кассиром, словно предчувствовала. Сорокин
пытался заставить, а уговорил Артеков, пообещал, что временно. Сколько
людей погибло из-за этого проклятого мешка с банкнотами, и конца этому не
видно... Была надежда, была, но со смертью Игоря, она это чувствовала по
настроению Андрея, все перешло в новое состояние. Он не примирится, нет. И
что же будет... Наташа вздохнула. Его ожесточенность пугала её, ей хотелось
как-то смягчить его. Смягчить своей рассудительностью, открывшейся в ней
нежностью к нему. И тогда может быть вся эта запутанная история закончится
миром. Но она теперь ощущала, что в нем исчезла та открытость и внутреннее
тепло, которое она заметила в нем с первой же встречи. Он замкнулся, словно
надел холодный непробиваемый панцирь. Он был и рядом, и - далеко, в своем,
недоступном ей мире.
Машина плавно катила среди темного леса. Они миновали рощу, выехали к
светлеющему в ночи полю. Июльская земля дышала теплом, Наташа только теперь
заметила, что небо усыпано крупными чистыми звездами. Андрей выговорился,
она почувствовала, что он успокоился. Правой рукой он обнял её за плечи.
Над дальним лесом среди россыпи звезд горел узкий серп месяца, чем-то он
напоминал сверкающий бумеранг, угрожающе зависший перед разворотом.
- А как зовут твою маму?
- Лидия Васильевна.
- Какое имя хорошее... Она строгая?
- Не очень.
Машина миновала подъем, и теперь катилась под уклон, под колесами
начали постукивать стыки бетонных плит, начиналась дорога, ведущая к
дачному поселку. Слева за далекой деревней светлела узкая полоска, оттуда
робко проглядывал новый день.
- Скоро рассвет... - она повернулась к нему. Лицо его было спокойным,
яростная энергия, которая подавляла её и приводила в отчаяние, теперь
исчезла.