"Ольга Романовская. Словенка (Баснь о любви из древних сказаний)" - читать интересную книгу автора

больше в окно смотрела, чем тесто месила. Да и она недолго просидела: Лада
дала грязную рубаху Стояна, велела выстирать да зашить.
Забилась Гореслава в свой кут, отыскала заброшенное вчерашнее
рукоделие, принялась вышивать. Да нитка в иголку не шла. Подошла Добромира,
взяла за ухо, вывела к печи.
- Разве для того избу рубили, просили у матери - Рожаницы урожая
доброго, чтобы ты, девка неразумная, род свой позорила? Теперь никакой гость
за порог не ступит; всем Радий расскажет, какие хозяйки Наумовы дочки. Если
тебе себя, дуреха, не жаль, пожалела бы сестер старших. Не идти Любаве за
Власа, коли сестра ее работать не научилась, ручки белые свои бережет. А не
хочешь жить, как все живут, ступай в лес, забудь отца и мать и живи, словно
зверь дикий.
- Коли хочешь, матушка, из рода исторгнусь, чтобы не было вам беды, -
горько заплакала Гореслава.
- Ступай лучше, нерадивая, в поле. Посмотри, не ушли ли коровы в лес.
Соберешь птице корма озерного да пригони скотину домой. Ввечеру же сестер
молодших накормишь.
Когда Наумовна через сени проходила, поймала ее за рукав Любава. " В
поле идти - мимо Уваровой избы проходить. Скажи ему, как стемнеет, у
священной сосны буду его ждать", - прошептала.
Вот, подрастет Желана, будет так же сестрицы старшей просьбы исполнять,
коли до того не сосватает кто девку - полесовницу.
... Осторожно домой возвращалась Любава; голову еще кружили слова
Увара. Представляла девка, как по весне приведет он ей своего белого коня,
сам по полям его поведет, приговаривая: "Куда ногой, там жито копной, а куда
глянет, там колос зацветает"...
Коровы в хлеву замычали: человека почуяли.
Любава прибавила шагу: Дворовый может за ногу схватить или за косу
дернуть девку припозднившуюся. Возле клети показалось ей: сидит кто-то,
маленький, борода до пят. Сидит да насвистывает. Заметил ее, посмотрел и
исчез. Чур меня, чур!
Любава подошла поближе, осмотрелась: нет Дворового.
Из клети доносилось сладкое посапывание. Девушка осторожно заглянула
туда: в одном куту спал Стоян, прижав к щеке игрушечный лук, в другом, где
Гореслава травы свои хранила, - Желана с младшими сестрицами. Знать, старшие
сестры в сенях на ночлег устроились. Любава дверь притворила и обернулась на
шорох.
С сеновала соскользнула темная фигура, потянулась, пошла к старшей
Наумовне.
- Гореслава, ты ли, - удивилась Любава. - Дворового поджидаешь?
- Нет, сестрица, Серый выл протяжно. Я вышла, смотрю: у него лапа в
крови. С собаками соседскими, видно, подрался.
- Зваться ему Хромым. Хороший пес был, батюшка каждую осень с собой в
лес брал. Да ты - то что в дом не идешь?
- В сенях спать - петухов не слышать.
- Для кого рано - ранешенько вставать решила?
- Обещала я. Не спрашиваю же, к кому вечерами ходишь, и ты не
спрашивай.
- Смотри, раньше старших сестер вокруг ракит не обойди.
- Все говорят, что род опозорить хочу, да не способна я на это. Сперва