"Мартин Романо. Всадники бури ("Конан" #62) " - читать интересную книгу автора

Воистину, пышен был королевский сад. Здесь высились стройные, хрупкие
кипарисы, остроносые верхушки которых покачивались при малейшем дуновении
ветерка, раскидистые пальмы прикрывали наготу своих стволов длинными
веерообразными листьями, невысокие красавицы-софоры цвели пушистыми розовыми
гроздьями, словно сказочные исполины возвышались платаны.
Ближе к дворцу деревья отступали. А землю будто огромным ковром
покрывали цветы, великолепие которых поражало воображение. И средь всего
этого тончайшей, с первого взгляда почти незримой паутиной протянулись,
скрещиваясь меж собой, выложенные гранитом дорожки. В самом центре сада был
устроен неглубокий, в форме продолговатого восьмигранника пруд. Его венчал
красивейший фонтан.
Широкий пологий пандус поднимался к портику дворцовой террасы. Колонны
в портике были округлой формы и сделаны из розоватого мрамора.
За ними следовало еще несколько рядов точно таких же колон. Портики
проходили как спереди, так и по бокам террасы.
Высокая плоская крыша с внутренней стороны была искусно инкрустирована
яшмой различных оттенков. Пол украшала изысканного узора мозаика.
Посередине террасы располагался выложенный из плиток голубого мрамора
бассейн, форма которого точь-в-точь повторяла форму пруда в саду.
В нескольких шагах от бассейна, ближе к колоннаде стояло огромное
нефритовое с золотой инкрустацией кресло. На нем сидел владыка Турана
Ездигерд, наследник недавно почившего Илдиза.
Правитель был уже немолод и не слишком хорош собой. Его длинные прямые
волосы успела щедро посеребрить седина. Узкое смуглое лицо тронула сеть еще
неглубоких морщин. Кончик тонкого костлявого носа опускался к самым губам.
Черные брови были густы и безобразно лохматы. Небольшие темные глаза - один
из которых по размеру значительно превышал другой - были глубоко посажены и
глядели на все холодно и жестко.
На короле была длинная просторная джубба, сшитая из тончайшего светлого
льна. На ногах - кожаные сандалии. Правая рука Ездигерда сжимала
златокованую чашу, наполненную густым красным вином. Левая рука покоилась на
подлокотнике кресла.
С обеих сторон от Ездигерда стояли молодые чернокожие рабы и плавными,
даже как будто ленивыми движениями обмахивали своего господина опахалами из
страусиных перьев.
У самой колоннады, несколько правее от кресла Ездигерда, в скучающем
ожидании замерли девушки-танцовщицы.
На каждой из них были шелковые соблазнительно просвечивающиеся
шаровары. На шее висело золотое монисто.
При малейшем движении танцовщицы тонкие пластинки монисто вздрагивали,
чуть обнажая пышные груди. Красота стройных тел девушек была безупречна.
Правитель сидел неподвижно, лишь изредка поднося к губам чашу и редкими
скупыми глотками отпивая из нее.
Его лицо скорее напоминало маску. Взгляд темных глаз был непроницаем.
Между тем, правитель был вовсе не спокоен. Каждую частичку его
существа, казалось, разрывало от волнения. Больше всего на свете Ездигерд
боялся предательства (впрочем, как всякий тиран!)
Он не доверял никому. Так учили его отец и дед, которых прежде тому же
учили их отцы и деды.