"Михаил Ильич Ромм. Устные рассказы" - читать интересную книгу автора

всегда не любило: "неудобным" он был для них человеком. Но Ромм умел
каким-то удивительным, совершенно непостижимым образом отряхнуться от
дураков, управленцев, а порой и просто откровенных мерзавцев.
Шесть лет, с 1956 по 1961 год, Ромм не ставил фильмов. Шел мучительный
внутренний процесс пересмотра своего творчества, "сдирания шкуры навыков".
Моя мама - Елена Александровна Кузьмина, жена Ромма, не раз говорила ему:
"Ну чего ты мучаешься?! Сиди себе дома да пиши. Ты же прекрасно пишешь, ты
бы мог быть хорошим писателем!" - "Да никакой я не писатель! Не могу я
писать, сидя в тишине кабинета".
Действительно, Ромму необходимо было всегда находиться в гуще событий,
необходимо было ощущение людей, жизни. Если вдруг в доме переставал
трезвонить телефон или затихал поток бесконечных посетителей, Ромм мрачнел.
Ему необходимо было ОБЩЕНИЕ. Кто-то сказал, что "дар общения - это дар
божий, который редко кому дается". Ромм обладал этим даром в полной мере, и
его рассказы были одной из форм этого общения. А вот записать их на бумаге у
Ромма никогда не возникало желания. "Мысль обгоняет руку, - говорил Ромм, -
и пока пишешь, забываешь, о чем хотел сказать".
Если не ошибаюсь, то году в 1966-м, уже работая в ГДР над переводом
дикторского текста "Обыкновенного фашизма" на немецкий язык, Ромм, что
называется, "сломался": "Купил магнитофон, уж очень был хорош! Проклятый
капитализм попутал!"
И вот на даче, в своем кабинете, на втором этаже, плотно закрывшись от
нас, Ромм начинал пробовать наговаривать свои новеллы-рассказы на
магнитофон, поначалу стесняясь даже самого себя, а еще больше - магнитофона.
Это оказалось совсем другим видом искусства, значительно более трудным, чем
живой рассказ в непосредственном общении с собеседником. Первые рассказы
Ромм перезаписывал по два, по три раза. Искал форму, искал какие-то лишь ему
ведомые законы, которые требует запись на пленку. Наговаривал стоя или ходил
из угла в угол, как всегда темпераментно, решительно. Курил.
Через какое-то время Ромм решился наконец показать (он именно так и
говорил всегда: "показать", - а не дать послушать) своим друзьям прямо там,
на даче, первые свои рассказы. Это были "Тост Николая Шенгелая" и "Семен
Семенович Дукельский". Собралось несколько писателей, профессионалов, более
чем "поднаторевших" в своем цеховом деле. И тем не менее рассказы Ромма
вызвали бурю восторгов. Смешные и грустные, ироничные, они были сделаны не
только на высоком артистическом уровне - они были сделаны точно социально и
исторически.
"Бесконечно интересные, маленькие законченные шедевры", - такова была
реакция первых слушателей. Вот тогда-то, видимо, Ромм и надумал делать
"Книгу устных рассказов", начал систематически, но без какой-либо
хронологической последовательности наговаривать на магнитофон новеллы для
этой своеобразной книги: "Что придет на ум, - то и говорю".
В результате этого решения ("Что придет на ум, - то и говорю") материал
книги получился настолько острый, что Ромму стало очевидно, что он делает
книгу "в стол". Тогда, в 1966-1967 годах, такие материалы, как, например,
рассказы "В дни смерти Сталина" или "Четыре встречи с Н. С. Хрущевым",
вызывали у слушателей реакцию, близкую к шоковой. Удивительный человек был
Михаил Ильич Ромм! Неисправимый оптимист, он был уверен, что рано или поздно
все должно измениться к лучшему и книга обязательно увидит своего читателя
или слушателя.