"Жюль Ромэн. Шестое октября ("Люди доброй воли" #1) " - читать интересную книгу автора

изъян. Он долго колебался, к какой категории ущербленных отнести себя. Был
ли он бессилен или просто холоден? Он склонялся ко второму предположению.
Одновременно ему припоминались некоторые черты его поведения, раньше
его не поражавшие. Он заметил свое равнодушие к женщинам, безупречную, но
отчужденную вежливость, с какой относился к ним.
По счастью, если верить авторам, цитированным в этой книге, простая
холодность может быть временной. Иногда она объясняется переутомлением,
заботами, какой-нибудь неприятностью.
Заботы у Кинэта были, - их причиняли ему трудности его маленького дела
и арендная плата; она и без того была высока, а домовладелец грозил ее
повысить. Но главное - у него была одна ревнивая и поглощающая страсть:
изобретательство. И вдобавок, по воле злого рока, он преимущественно
увлекался идеями весьма крупных изобретений, требовавших много времени для
своего осуществления и не суливших ему никакой прибыли даже в наилучшем
случае. Так, например, он больше двух лет разрабатывал и во всех
подробностях составил, с проволочками, неизбежными при его первоначальной
неосведомленности, проект однорельсовой железной дороги. С первого взгляда
фантастический - этот проект, напротив, казался весьма целесообразным и
чрезвычайно остроумным при изучении его подробностей и учете тех особых
условий грунта и эксплуатации, которым он должен был соответствовать. Но
было ли сколь-нибудь вероятно, что пионеры из новооткрытых стран явятся в
Гренель к переплетчику Кинэту, чтобы купить его чертежи?
От этого страдало переплетное дело. Кинэт отнимал у своего ремесла
ровно столько часов, сколько мог отнять, не рискуя разореньем. Не
приходилось удивляться, что и половое чувство от этого страдало.
Желая точно знать, как обстоит дело в этом последнем отношении, Кинэт
решился на эксперимент. Он отправился в один дом по соседству, фасад
которого не раз бросался ему в глаза на бульваре Гренель. Но обстановка
внутри не понравилась ему, и предвзятое к самому себе недоверие, с которым
он явился туда, могло только парализовать его в этой попытке. Он ушел оттуда
в убеждении, что должен непременно что-нибудь предпринять для изменения
своего состояния. Посоветоваться с врачами он и не подумал. Его отталкивало
от них не столько отсутствие веры в их методы, сколько опасение посвятить в
свои тайны посторонних людей. Он был чрезвычайно скрытен. Ему случалось
относить свои письма в различные отдаленные почтовые конторы или, вместо
адреса, сообщать свои инициалы "до востребования", чтобы избегнуть возможной
слежки. На улице он иногда оборачивался, смотрел, не идут ли за ним.
Он, конечно, прибег бы на всякий случай к одному из рекламируемых
средств, но был противником лекарств, наудачу вводимых в организм. Читая
газету, он видел несколько раз на последней странице рекламу двух типов
"электрических поясов", шумно в ту пору конкурировавших между собою на
столбцах объявлений - "Геркулеса" доктора Сандена и "Электросилы" доктора
Мак-Логена. Он внимательно прочитал объявления. Они звучали фальшиво для
слуха Кинэта как представителя публики и просвещенного человека. Самые
личности обоих докторов принадлежали, по-видимому, к тому химерическому
царству популярной фармакопеи, где соседствуют сельские священники,
собиратели лекарственных трав, сестры милосердия, хранительницы секрета от
недержания мочи и филантропы, связанные обетом, который побуждает их каждый
день печатать объявления, как другие каждый день служат обедню. Но у
изобретателя Кинэта проснулось другое чувство - товарищества. Он легко себе