"Виталий Евгеньевич Романов. Arachnida Time" - читать интересную книгу автора

устали слушать сказки о монстрах, обитающих в глубине острова. Ведь их все
равно нельзя увидеть. А что еще ныне может заинтересовать пресыщенное
человечество, как не зрелище?
В первое время люди проявляли громадный интерес к Банке. Произошла даже
небольшая война между фирмами, стремившимися всеми правдами и неправдами
получить лицензию на строительство на острове отеля для любопытных. Но ООН
категорически сказала: "Нет!", что тогда еще больше усилило ажиотаж.
Телевизионщики бились за право трансляции процедуры высылки. Показать
крупным планом лицо осужденного... Так, четче... Ужас и истерика, вытье в
клетке при чтении приговора, животная агония, когда
ИСКЛЮЧЕННЫЙ понимал, что он уже ТАМ. ТАМ ничего не простят. Потом и это
запретили, сочтя негуманным.
Сейчас на поверхности острова расположен только Бункер, где
немногочисленный персонал следит за состоянием суперкомпьютера и процедурой
отправки вниз новых Исключенных. С тех пор минуло более 70 лет. Люди давно
свыклись с этой параллельной Вселенной, их интерес угас. Каждое государство
периодически отправляет вниз кого-то. Обыденно и просто. И каждый на планете
дышит свободнее, зная, что мир становится чище. В нем много зла. И много
несправедливости. Но с каждым недочеловеком из него уходит нечто темное.
Никогда от него не будет потомства, никогда его уродливые гены не
передадутся следующему поколению. Человек научился исправлять ошибки,
допущенные Всевышним.
И вот теперь туда собираюсь спуститься я. Просто ради "спортивного"
интереса. Как журналист. Вы говорите - я сумасшедший? Говорите, что я должен
отправиться в соответствующую больницу... Иногда я думаю так же. Я помню ту
ночь, когда мы лежали с Каролиной в постели рядом, обнявшись, и нам было
очень хорошо - она у меня классная девочка, я уже почти спал, а она вдруг
предложила мне это. Я долго смеялся тогда - когда до меня дошло, что она
предлагает. Помню, даже собирался сводить ее к психиатру, надо же, какие
только идиотские идеи не приходят в голову женщинам!
Но я не понимал главного. Эта женщина знает меня лучше, чем я сам. Не
только как мужчину... Она никогда не обращалась ко мне снова с этим планом,
это было уже не нужно. Метастазы рака уже были посажены в меня и разъедали
мое нутро. Где-то на уровне сознания, на уровне мозга, я еще смеялся над
этим бредом - над дурацкой идеей, над Каролиной и над тем, что мое "я" сразу
же не сказало "нет". Было приятно поиграть с этой мыслью, представляя, как я
спускаюсь туда и автомат привычной холодной тяжестью замер в руках.
Я смеялся, а внутри меня ширилась и росла проказа, и моя улыбка стала
получаться кривой, когда я слышал о Банке. И Каролина видела это тоже -
наверное, никто не умел так понимать то, что стояло за моей внешней
оболочкой - по моему отсутствующему взгляду, устремленному внутрь себя, по
сжатым губам и нервным дрожащим пальцам. И настал день, когда проказа съела
меня всего. Я помню его отчетливо - как я сказал Каролине, что иду. Мой мозг
еще не до конца был поражен этой болезнью, и я удивился - как из меня вышли
такие слова? Это сказал не я.
Потом было море слез - еще бы, моя женщина добилась своего, и, как
часто бывает у них, решила, что ей это совсем не нужно. Но я родился на свет
мужчиной, и не умею так быстро менять решения, как это делают
представительницы слабого пола. Она умоляла меня одуматься, не делать
ошибки, даже стояла на коленях, но все было напрасно - болезнь, посаженная