"Владислав Романов. Мне больно, и я люблю " - читать интересную книгу автора

II

Семен Иванович Путятин ел красный борщ, густо наперченный, обильно
заправленный сметаной, с крупной головкой репчатого лука вприкуску. Ел
тайком ото всех, на кухне, ибо врач прописал строгий постельный режим, и
совещание он проводил, лежа в постели. Но обсуждение страшного события так
взволновало его, и такую крутую ненависть он ощутил к ползучему гаду
Ковенчуку, что не выдержал, налил себе глубокую миску огненного, прямо с
примуса, борща и стал хлебать, проворачивая в голове в очередной раз
подробности преступлений банды. В этот миг Путятина и захватил Мотя,
вломившись прямо на кухню и выложив свои обиды в лицо Семену Иванычу. В
другое время Семен Иваныч пригласил бы Левушкина отужинать с ним, но вот-вот
должна была вернуться Анфиса, которой врач велел следить за соблюдением
режима, а та после смерти матери быстро обучилась командовать им, и Семен
Иваныч уважал в дочери этот беспощадный дух, одновременно жалея её будущего
мужа, которому придется туго относительно решения стратегических вопросов.
Увидев Мотю, Семен Иваныч обрадовался, точно ждал его с нетерпением, и,
подмигнув, сообщил, что сейчас придет Анфиска и он попросит её, чтобы та
накормила Мотю борщом, ибо такого вкуснейшего борща Левушкин никогда не едал
и за одно это можно простить Анфисе всю грубость её поведения относительно
его, Моти.
- Спасибо за угощение, - сдерживая обиду, холодно проговорил Мотя, - но
я пришел с самыми решительными протестами, которые если не будут
удовлетворены, то повлекут за собой беспощадную критику в ваш адрес на общем
собрании...
- Ишь ты?! - ложась на кровать, заулыбался Путятин. - Ну, валяй, валяй!
Я те про борщ, а ты про критику. Нехорошо, Мотя, а ещё сын крестьянского
командира!..
- Я требую к себе самого определенного уважения, только и всего! -
заявил Мотя.
- Требуете уважения, а сами опять плохо побрились, Матвей Петрович?! -
вдруг оборвал его Семен Иванович. - А подворотничок, Левушкин?.. Опять
грязный?..
- Да вы что?! - выпучил глаза Мотя. - Сегодня менял...
- Ну а побрились плохо! - улыбнувшись, развел руками Путятин.
- Вы меня не сбивайте! - вскипел Левушкин. - Вы из меня дурака не
делайте!
Мотя повернулся, чтобы выйти вон, но тут в дом ворвалась Анфиса.
- Слышала, слышала! - побагровев от гнева, набросилась она на Мотю. -
Вы что тут себе позволяете? Вам мало, что вы крутите головы некоторым зрелым
райкомовцам женского пола, так теперь решили и отца моего до удара довести?!
Так?.. Кто вас звал? Кто вас звал, я спрашиваю?!
Мотя, не ожидая такого напора, лишился дара речи.
- Совещания я на дому запретила, так не хватало ещё, чтоб по телефону
некоторые личности звонили и сообщали!..
- Сивков, - прошептал Мотя.
- Да, Григорий Анкудинович Сивков, и я благодарна ему за это! А вы -
немедленно покиньте территорию частных владений! Вас я лично не звала!
- Я его звал, марш на кухню! - рассердился Путятин. - Ну?.. - угрожающе