"Владислав Романов. Мне больно, и я люблю " - читать интересную книгу автора

человек, все они были вооружены. Бандиты подъехали утром ровно через полчаса
после того, как привезли деньги; ворвались в банк, затеяв пальбу. Меткими
выстрелами уложили охрану, взяли деньги и умчались ровно через пять минут в
неизвестном направлении. Бортовые номера грузовичка были фальшивые, и машину
с такими знаками нигде не нашли. Не нашлось в архиве угрозыска и
фотографического портрета Ковенчука. Мало что было известно о его дружках и
родных.
Второе ограбление через полгода в Уктусе было совершено бандой по
красносеверской схеме. Грузовик, убийство охраны, стремительное
исчезновение, но тут ещё и записка. Расследовать красносеверское нападение
был назначен опытнейший следователь наркомата, недавно приехавший из
Москвы - Иван Петрович Дружинин. Пунктуальный, дотошный, раскрывший не одно
крупное преступление, он энергично взялся за дело, и поначалу всё шло
хорошо.
Дружинин рылся в картотеках, проводил повторные экспертизы, но никак не
мог выйти на банду. Ничего не дала проверка в других областях, хотя все
понимали: грузовик не иголка, его не спрячешь, где-то же он отсутствовал, и
не один день.
Имя Ковенчука не фигурировало ни в одном имевшемся у них в распоряжении
уголовном деле. Дружинин просмотрел ряд похожих дел с ограблениями, по
многим из них проходил опытный налетчик Михаил Ершов, уже давно скрывающийся
от правосудия. Может быть, он воспользовался именем Ковенчука, чтобы
запутать угрозыск, пустить его по ложному следу? Образца почерка Степана
Ковенчука в архиве тоже не было, и Дружинин вел следствие сразу по двум
направлениям, и, конечно же, в этой работе принимали участие почти все
сотрудники. Почти все, кроме Лёвушкина.
- Н-да, - уминая за обе щеки тюрю, рассуждал Сивков. - Шимен Ваныш...
шнает... кого приглашать! - Сивков доел, смахнул слезу, крякнул от
удовольствия. - Лучок, аж слезу гонит, - проговорил он. - Семен Иваныч меня
хотел пригласить, да, вишь, я дежурю...
- Кого, тебя? - обалдел от такого заявления Мотя.
- Не веришь?!
Сивков обрадовался, сияя, как надраенный медный самовар, довольный тем,
что удалось пробить стену Левушкиной невозмутимости.
- У Федьки своего спроси, он передавал приглашение!..
Сивков очистил зубец чеснока и стал натирать им горбушку черного хлеба,
сглатывая слюну.
- Я всё же четыре года работаю, - горделиво говорил Сивков. - Опытец
кое-какой имею. А ты не завивайся! Молод ещё, с наше поработай... Семен
Иваныч правильно тебя не допускает...
- Да пошел ты!..
Мотя даже скрипнул от злости зубами и, как ошпаренный, выскочил вон,
сознавая, сколько радости доставил своей нервной горячностью стервецу
Сивкову.
- Вот зараза! - выругался Мотя на крыльце.
А такая прямо бандитская радость Сивкова шла оттого, что семейство
Семена Путятина состояло на данный момент из двух дочек и старшей шел уже
девятнадцатый год. Естественно, что Анфиса Семеновна, будучи в таких своих
прельстительных летах, вызывала немало восхищенных взглядов молодых
оперативников, прежде всего неженатых, к каковым относился и Сивков.