"Сергей Романов. Парламент " - читать интересную книгу автора

Как и прежде, до их совместной поездки в Марфино, она передвигала стул
и занимала свое обычное место с правой стороны от Пряхина. Как и прежде
улыбалась уголками рта и понимающе кивала головой, когда Сердюков ставил
перед ней задачу. Как и прежде подрагивали завитушки волос на висках, и
кабинет обволакивал приятных запах "Шанель". Сколько раз по поводу и без
повода Сердюков дарил ей эти духи!
Но Сердюков видел, что это была уже не та Леночка Пряхина, которая так
отчаянно любила его и готова была бежать за ним на край света. Нет, со
стороны, конечно, казалось, что ничего в отношении депутата и его помощника
не произошло. По рабочим вопросам они понимали друг друга с полуслова, но в
сфере их былых душевных и любовных отношений, словно черная кошка пробежала.
Стремительная и незначительная размолвка в Марфино, после выхода заметки в
газете об их отношениях, со временем переросла в глубокий душевный надлом.
Она считала, что Сердюков слишком вольно и резко с ней обошелся. Он думал,
что по дороге в областной центр Леночка увлеклась французом. И что больше
всего тяготило обоих - ни он, Сердюков, ни Леночка не предпринимали никаких
попыток, чтобы объясниться до конца и освободить друг друга не только от
личных обязанностей друг перед другом, но и от моральных мук.
Правда, Сердюков, списывая натянутость в отношениях на злосчастную
заметку в газете и на свое собственное упрямство, когда настоял, чтобы
Пряхина покинула Марфино, понимал, что дело вовсе не в заметке и не в
поспешном отъезде из городка водников. По крайне мере он теперь знал, что
если бы его амурные дела продолжали бы развиваться и дальше, в областной
газете об этом не появилось бы ни строчки.
Хоттабыч сдержал свое слово и представил Сердюкову журналиста Агейко. И
хотя разница в возрасте между ними была почти в полтора десятка лет, после
коротких вкрадчивых вопросов друг о друге, они поняли, что ни политика, ни
работа по разные стороны баррикад, а любовь сыграла с ними злую шутку. Они
до поздней ночи сидели в обкуренной кафешке, которое располагалась напротив
здания областной думы, пили водку, и, ничего не скрывая друг от друга,
говорили о женщинах. Сердюков о Леночке. Агейко об Эдите. И хотя и у того и
у другого разрыв с дамой сердца произошел по разной причине, они оба пришли
к выводу, что виноваты были не женщины, а только они сами. Их мужская
гордость, упрямство и нежелание понять любимого человека.
Честно признаться, когда они впервые пожали друг другу руки, Сердюков
никогда бы не смог предположить, что заносчивый и непримиримый журналист,
каким он считал Агейко, может оказаться не только честным и приятным
собеседником, но и таким самокритичным по отношению к самому себе. Правда, к
этому мнению он пришел, когда они уже распрощались. А когда допивали первую
бутылку, и Сердюков как на духу рассказал все о своих отношениях с Леночкой,
ему показалось, что Агейко что-то скрывает. Но то ли в силу своей профессии,
то ли, боясь нанести обиду ему, Сердюкову, не хочет об этом говорить. На
какие-то минуты Сердюкову даже стало неприятно и неловко за свою
откровенность. Теперь, потому как отводил в сторону взгляд журналист, он уже
без труда догадался: Агейко о чем-то умалчивает.
Сердюков покрутил на столе стакан, до полвины наполненный водкой:
- Я думал мы будем с тобой до конца откровенны, Юра...
- Ну, что ж, раз такая пьянка пошла, то откровенность за откровенность.
Я уже не раз видел твою помощницу в компании француза Кантоны. Дважды на
презентациях во французском консульстве и как-то столкнулся с ними нос к