"Сергей Романов. Парламент " - читать интересную книгу автора

приватизации водообъектов на голосование, Хоттабыч попросил Сердюкова
задержаться и пройти с ним в кабинет.
Сердюков прекрасно понимал, на какую тему пойдет у него разговор со
спикером. И когда вошел в апартаменты Хоттабыча и расположился в кресле,
председатель думы кинул перед ним газету.
- Надеюсь уже ознакомился с репликой в свой адрес?
Сердюков отодвинул газету в сторону.
- Ну как же, читали. Всей семьей. Очень забавная заметка. И самое
главное - очень правдивая. Ни убавить, ни прибавить.
Хоттабыч, недовольный ироничным тоном, насупился:
- Послушай, Виктор, я ведь тебя не в комнату смеха пригласил. Мы давно
знаем друг друга, мне твоя судьба, как старого товарища, далеко
небезразлична. Неужели у тебя с Пряхиной все так серьезно?
- Серьезней не бывает, Саша.
Хоттабыч забарабанил пальцами по столу.
- Ты сам-то из этой ситуации какой-нибудь выход видишь?
Сердюков пожал плечами:
- Какой здесь может быть выход? Сердцу, как говорят, не прикажешь...
- В наши-то с тобой годы, Витя, надо полагаться не на сердце, а на
серое вещество в голове. Неужели сам не понимаешь, что выглядишь нелепым?
Когда люди влюбляются в далеко не молодые годы они всегда выглядят
смешными...
- Я так тоже раньше думал. А теперь совсем другого мнения. Некоторые
люди, которые в глазах окружающих выглядят как старики, в действительности
могут любить не меньше, а даже больше, чем молодые. А выглядят они нелепо со
своей любовью только потому, что боятся показаться смешными в чьих-то
глазах.
Сердюков хотел верить в свои слова, но неожиданно вспомнил, как совсем
ещё недавно они вместе с Леночкой ехали в троллейбусе. Когда водитель
неожиданно затормозил, Сердюков потерял равновесие и чуть было не упал на
сидящую девушку. Она долго глядела в его лицо, а потом поднялась и вежливо
предложила освободившееся место. Он был готов сгореть со стыда.
- А ты оказывается ещё и философ? - впервые за все время разговора
грустно улыбнулся Хоттабыч, - Впрочем, мне, наверное, тебя не понять. Ты
ведь почти на десять лет моложе. Скорее всего я превратился в старого
брюзгу. Знаешь, что я понял? В пятьдесят ты начинаешь смертельно уставать от
окружающего мира, а когда дело близится к пенсии, мир смертельно устает от
тебя.
- Может быть, - согласился Сердюков, - Всегда больно наблюдать, как
стареют твои друзья и близкие...
- И жены, - добавил Хоттабыч.
- Ты прав. Жены в особенности. - Ответил он и вопросительно посмотрел
на спикера, - Она приходила жаловаться?
- Приходила.
- Как в старые партийные времена. - Он набрал в грудь воздуха и
поежился.
- Только она на тебя не жаловалась и ни в чем не обвиняла. Она просила,
чтобы я, как старый товарищ, поговорил с тобой. Она готова все забыть.
- Вот и поговорили.
- И к чему пришли?