"Екатерина Вторая. Мемуары " - читать интересную книгу автора

беспокойством относительно завтрашнего дня. Как только я проснулась, я пошла
к матери, которую нашла в постели; я хотела подойти, чтоб поцеловать ей
руку, но она отдернула ее с большим гневом и страшно стала меня бранить за
то, что я посмела гулять вечером без ее позволения.
Я ей сказала, что ее не было дома. Она назвала час неурочным, и, не
знаю, чего только она ни выдумывала, чтобы огорчить меня,- вероятно, с целью
отбить у меня охоту к ночным прогулкам; но что было верного, так это то, что
прогулка эта могла быть неосторожностью, но что она была невиннейшей на
свете. Что меня больше всего огорчило, так это обвинение в том, что мы
поднимались в покои великого князя. Я сказала ей, что это гнусная клевета,
на что она так рассердилась, что казалась вне себя. Хоть я и встала на
колени, чтобы смягчить ее гнев, но она назвала мою покорность комедией и
выгнала меня вон из комнаты. Я вернулась к себе в слезах; в час обеда я
поднялась с матерью, все еще очень сердитой, наверх, в покои великого князя,
который спросил, что со мною, потому что у меня красные глаза. Я ему
правдиво рассказала, что произошло; он взял на этот раз мою сторону и стал
обвинять мою мать в капризах и вспышках; я просила его не говорить ей об
этом, что он и сделал, и мало-помалу гнев ее прошел, но она со мной все так
же холодно обходилась.
Из Петергофа, к концу июля, мы вернулись в город, где все
приготовлялось к празднованию нашей свадьбы. Наконец, 21 августа было
назначено императрицей для этой церемонии. По мере того как этот день
приближался, моя грусть становилась все более и более глубокой, сердце не
предвещало мне большого счастья, одно честолюбие меня поддерживало; в
глубине души у меня было что-то, что не позволяло мне сомневаться ни минуты
в том, что рано или поздно мне самой по себе удастся стать самодержавной
русской императрицей.
Свадьба была отпразднована с большой пышностью и великолепием. Вечером
я нашла в своих покоях Крузе[liii], сестру старшей камер-фрау императрицы,
которая поместила ее ко мне в качестве старшей камер-фрау. На следующий же
день я заметила, что эта женщина приводила в ужас всех остальных моих
женщин, потому что, когда я хотела приблизиться к одной из них, чтобы по
обыкновению поговорить с ней, она мне сказала: "Бога ради, не подходите ко
мне, нам запрещено говорить с вами вполголоса". С другой стороны, мой милый
супруг вовсе не занимался мною, но постоянно играл со своими слугами в
солдаты, делая им в своей комнате ученья и меняя по двадцати раз на дню свой
мундир. Я зевала, скучала, потому что не с кем было говорить или же я была
на выходах.
На третий день моей свадьбы, который должен был быть днем отдыха,
графиня Румянцева прислала мне сказать, что императрица уволила ее от
должности при мне и что она возвратится жить к себе домой с мужем и детьми.
Об этом ни я, да и никто другой не очень сожалели, потому что она подавала
повод ко многим пересудам. Свадебные торжества продолжались десять дней, по
истечении коих мы с великим князем переехали на житье в Летний дворец, где
жила императрица, и начали поговаривать об отъезде матери, которую я со
своей свадьбы не каждый день видела, но которая очень смягчилась по
отношению ко мне в это время.
К концу сентября она уехала, мы с великим князем проводили ее до
Красного Села; ее отъездом я очень искренне огорчилась, я много плакала;
когда она уехала, мы вернулись в город. Возвратившись в Летний дворец, я