"Екатерина Вторая. Мемуары " - читать интересную книгу автора

Мать жила в одной стороне этого здания, я - в другой. Тут кончились частые
посещения великого князя. Он велел одному слуге прямо сказать мне, что живет
слишком далеко от меня, чтобы часто приходить ко мне; я отлично
почувствовала, как он мало занят мною и как мало я любима; мое самолюбие и
тщеславие страдали от этого втайне, но я была слишком горда, чтобы
жаловаться; я считала бы себя униженной, если бы мне выразили участие,
которое я могла бы принять за жалость. Однако, когда я была одна, я
заливалась слезами, отирала их потихоньку и шла потом резвиться с моими
женщинами. Мать тоже обращалась со мной очень холодно и церемонно; но я не
упускала случая ходить к ней несколько раз в день; в душе я очень
тосковала"но остерегалась говорить об этом. Однако Жукова заметила как-то
мои слезы и сказала мне об этом; я привела наилучшие основания, не
высказывая ей истинных. Я больше чем когда-либо старалась приобрести
привязанность всех вообще, от. мала до велика; я никем не пренебрегала со
своей стороны и поставила себе за правило считать, что мне все нужны, и
поступать сообразно с этим, чтобы снискать себе всеобщее благорасположение,
в чем и успела.
После нескольких недель пребывания в Летнем дворце, где стали говорить
о приготовлениях к моей свадьбе, двор переехал на житье в Петергоф, где он
больше был в сборе, нежели в городе. Императрица и великий князь жили
наверху в доме, который выстроил Петр I; мы с матерью - внизу, под комнатами
великого князя; мы обедали с ним каждый день под парусным навесом на
открытой галерее, прилегающей к его комнате; он ужинал у нас. Императрица
была часто в отъезде, разъезжая то туда, то сюда по разным принадлежавшим ей
дачам.
Мы делали частые прогулки пешком, верхом и в карете. Мне тут стало ясно
как день, что все приближенные великого князя, а именно его воспитатели,
утратили над ним всякое влияние и авторитет; свои военные игры, которые он
раньше скрывал, теперь он производил чуть ли не в их присутствии. Граф
Брюммер и старший воспитатель видели его почти только на публике, находясь в
его свите. Остальное время он буквально проводил в обществе своих слуг, в
ребячествах, неслыханных в его возрасте, так как он играл в куклы. Мать
пользовалась отсутствием императрицы, чтобы ездить ужинать на окрестные
дачи, а именно к принцу и принцессе Гессен-Гомбургским.
Однажды вечером, когда она отправилась туда верхом, а я сидела после
ужина в своей комнате, которая была вровень с садом и одна из дверей которой
туда выходила, я соблазнилась чудной погодой и предложила своим женщинам и
трем фрейлинам пойти прогуляться по саду. Мне нетрудно было их убедить; нас
было восьмеро, мой камердинер - девятый и двое других лакеев, которые
следовали за нами; мы прогуляли до полуночи самым невинным образом; когда
мать вернулась, Шенк, которая отказалась идти гулять с нами, ворча против
придуманной нами прогулки, поспешила пойти сказать матери, что я пошла
гулять, несмотря на ее доводы. Мать легла, и, когда я вернулась со всей
своей компанией, Шенк сказала мне с торжествующим видом, что мать два раза
посылала узнавать, вернулась ли я, потому что ей надо было со мной
поговорить, и так как было очень поздно и она очень устала дожидаться меня,
то она легла; я хотела тотчас же бежать к матери, но дверь ее оказалась
запертой. Я сказала Шенк, что она могла бы велеть позвать меня; она уверяла,
что не нашла бы нас, но все это были только ее штуки, чтобы поссориться со
мной, дабы меня побранить; я это отлично чувствовала и легла спать с большим