"Николай Романов. Байкеры" - читать интересную книгу автора

лопатку и гранату. Кругом - буш. Бесконечная сухая земля с торчащими через
десять-пятнадцать метров крохотными кустиками. Они осторожно высовывались
из-под земли, словно надеясь на капли живительного дождя, которых нет и не
будет еще три месяца.
Когда жажда становилась невыносимой, Кей падал на колени и копал песок
вокруг кустика, выбирая растение повыше. Он экономил силы, работая
размеренно, стараясь не сорваться, не поддаться изнуряющей тело жажде. Ему
предстояло углубиться на полтора-два метра. Земля становилась влажной, и в
какой-то момент Кей бросал лопату и зубами вцеплялся в корень, высасывая
жалкие капли, хранимые в себе растением, надеявшимся дотянуть до следующего
сезона дождей.
Тогда ему повезло. Его подобрали сотрудники французской
благотворительной миссии, доставившие в буш продовольствие для вымиравших
деревень. Кей едва не подорвал себя гранатой, когда его обезвоженный мозг, в
бреду, принял спасителей за повстанцев. Французы привезли Кея в Дакар и
оставили в госпитале, зарегистрировав как своего сотрудника. Солидарность
белого человека. Понимали, что, прознай о нем местная власть, Кея за ноги
стянут с больничной койки, отвезут обратно в буш и бросят умирать под
проклятым солнцем.
Воюющие за идеалы не нравятся никому.
Особенно если за защиту идеалов прилично платят. Те, кто платит,
ненавидят, потому что им хочется, чтобы за идеалы воевали бесплатно и
желательно - белые. Те, против кого сражаются, ненавидят воюющего, потому
что кажется, что врагу платят больше. А уж больше всего воюющего ненавидят
те, кого он защищает, потому что им и так неплохо. При чем тут идеалы и
независимость? Главное - запастись кукурузой до следующего урожая.
Еще много дней Кею мерещились проклятые кусты, и рука инстинктивно
нащупывала на поясе спасительную лопатку. От видений он избавился, только
вернувшись в зимний Город.
...Усиливающуюся скуку на Смотровой развеял пьяный владелец
красно-желтого эндуро, резво закозлив вдоль автостоянки. Не удержавшись, он
отпустил рога, завалился на спину и проехал несколько метров на голой спине.
Он стер многочисленные татуировки, оставив на выщербленном асфальте широкую
темную полосу, жирно блеснувшую в неживом свете фонарей.
Кей отвернулся и поискал глазами на столе непочатую бутылку.
- Жизнь для всех - вопрос равновесия, - вклинился голос Вторника.
Парня тянуло на отвлеченные темы. Кей с хлопком откупорил бутылку
маленькой бронзовой открывалкой, висевшей на поясном ремне.
Вторник задумчиво тянул:
- Всем нужно равновесие: как бы не залететь, не загреметь, не слететь,
не подсесть...
- Для таких людей это действительно философия, - согласился Кей. - Ее
можно предать, ей можно изменить и ее можно изменить. Ее можно продать,
наконец. Байкер... Байкер может только держать равновесие. Отказаться от
равновесия или изменить ему - нельзя. Равновесие - единственное, в чем
байкер постоянен.
Трибунал едва слышно вздохнул. Кей и Вторник замолчали. И в это время
раздался свист.
Стая встрепенулась. Трибунал и Кей остались сидеть как сидели. Трибунал
был занят важным делом - перетягивал кожаный шнурок на жилете. Кей