"Любовь Романчук. Магические числа" - читать интересную книгу автора

Истина существовала в нем всегда одна. То есть в развивающемся мире она
оставалась неизменной, не изменяющейся вместе с ним и не колеблющейся в
каких-то пределах в разных частях мироздания - она была Над. В этом был прав
Платон. Наш мир - лишь одна из разверток ее, приближение к ней. Способ
выражения и проявления. Дремучий лес заблуждений, окружающих эту истину, и
есть познание.
Дод одним махом вылил в себя кофе. Он потому и развелся с женой, что
она не хотела признать и понять эту сторону его натуры, открытой в беспредел
непостижимого, ждущего его объяснения и увязывания. Она не могла понять, что
он был математик не по профессии - по призванию и мыслил прежде, чем
чувствовал.
Это не тот вариант, любезный Тимур Андреевич. Себе он тоже способен
дать объяснение. Рефлексия духа так же логична, однозначна и проста, как и
все остальное. И потому - спать.
Дод тем не менее осторожно заглянул в комнату и отшатнулся. Несколько
призраков сидело теперь возле окна, ведя неторопливый разговор, не видя и не
слыша его, будто находящегося по отношению к ним в другом, низшем измерении.
Тела их были совсем эфемерны, но с течением времени словно набирались плоти,
вещественности, черпая ее из окружающего пространства.
"Голограммы? Проекции?" - пробовал дать объяснение увиденному Дод, но в
голову ничего не приходило.
Спрятавшись за занавеской, он затаил дыхание и прислушался, надеясь
найти объяснение несуразице в их разговоре.

- Чувствуешь присутствие чуждой энергии? - тотчас спросил фантом
Лейбница у Гоголя.
- Он думает, что спрятался, - отозвался псевдо-Гоголь, усмехаясь.
Длинный нос его все же был не совсем гоголевский.
- Он теперь наш и он умер.
- Благодарность, благодарность, друзья, - напомнил всем псевдо-Дарвин.
- Не забывайте о ней сразу. Это чревато. Он создал нужное перекрещенье
линий, породивших подпространство, и именно через нее можно осуществиться и
размножиться. Она - связующее звено между мирами, переходный тоннель.
- Наша оболочка не может шокировать? - поинтересовался Толстой,
наматывая на руки пряжу, вместе с ним ставшую бессмертной.
- Во-первых, со временем наш облик будет меняться, - пояснил Дарвин. -
По закону адаптации. А во-вторых, никто же не подумает, что мы настоящие
бессмертные. Подумают, что просто похожи на своих знаменитых двойников. Это
закон психологии: сводить любое чудо к обыденности. Да и, потом, мы же
действительно не они. Мы - это только их интеллект, голограмма духовного
потенциала. Поддерживаемая в состоянии консервации благодаря сторонним
потенциалам. Ведь мы уже присутствуем в уме практически каждого человека, и
потому наше вторжение пройдет легко и незаметно.
- Почему Пушкин на стене? - недовольно поморщился Достоевский.
- Он всегда был сам по себе, - ответил Батюшков, поднимая вверх
курносый профиль. - Гений.
Впрочем, Пушкин зловеще усмехался, обнажая с правой стороны мелкие
острые зубы, чего раньше, Дод помнил, на картине не было.
- Сейчас еще немного приспособимся к трехмерности, - сказал
псевдо-Зенон, вкачивая энергию в растолченные члены, - и начнем великую