"Галина Романова. Ярмарка в Сокольниках" - читать интересную книгу автора

сосудов.
- Ну и что? - не понял Братишка. - А разве в нашем случае не так?
- Если предположить, что он повесился сам, - вмешалась Рита, - при
таком классическом положении тела, когда ноги не касаются земли, должно было
произойти внезапное, понимаете, внезапное закрытие сосудов шеи, при котором
цианоз никогда не образуется. У нашего клиента - отлично выраженный цианоз,
с обширными точечными кровоизлияниями в кожу лица и конъюнктиву глаз.
Рита еще что-то объяснила Братишке про цианоз, но я не слушал. Я просто
смотрел на нее. Все нравится мне в этой удивительной женщине. И строгие
серые глаза, и высокий лоб, и льняные волосы. Даже низкий, несколько
хрипловатый голос, ее манера курить и одеваться и на редкость стройная,
аристократическая фигура. Я ловлю себя на том, что любуюсь этой красивой
женщиной в неположенное время в неположенном месте. Мы стоим кружком, а
посередине на спине, раскинув руки, сжатые в кулаки, и согнув в колене
правую ногу, лежит мертвец.
По просьбе Меркулова я осмотрел содержимое карманов. Ничего путного не
нашел: расческа, ключи, пачка метрошных билетов, семьдесят копеек мелочи.
Даже записной книжки нет, не говоря уже о деньгах или документах!
Осталась последняя несложная операция и конец осмотру. С Ритиной
помощью Козлов начал снимать отпечатки пальцев потерпевшего. Склонившись над
телом, криминалист неожиданно поднял вверх свою широкую ладонь. Мы с
Меркуловым нагнулись над трупом. Из разжатого правого кулака криминалист
извлек клочок бумаги. При неярком свете уходящего ноябрьского дня я
разглядел обрывок американской стодолларовой купюры. Меркулов шумно потянул
носом, мне показалось, что у него шевельнулись уши. Даже мне было ясно, что
дело принимало крутой оборот.
Меж тем все шло, как положено. Меркулов отдал распоряжение - отвезти
труп в морг. Два краснолицых санитара в грязно-серых халатах привычным
движением спихнули беднягу на носилки, а носилки, словно пушинку, вбросили в
труповозку - микроавтобус с красным крестом. Труповозка, присланная с час
назад расторопным Поташевым, стояла все это время на парах, и непросыхающие
санитары, эти перевозчики человеческих душ, канючили, чтоб Меркулов поскорее
отпустил их "домой", в родной морг, поскольку они с утра "не пимши, не
емши". Первому утверждению трудно было поверить.
Подошел Грязнов, доложил Меркулову:
- Свидетели утверждают, что видели потерпевшего и с ним двоих:
высокого, атлетически сложенного блондина и среднего роста брюнета. Первый
был одет в куртку с капюшоном, второй - в короткое клетчатое пальто.
Говорят, крепкие ребята! Больше о них никто ничего не знает.
Оказалось, что помимо парня с девушкой Грязнов с помощью оперов из
Сокольнического УГРО опросил всю округу. Результат - нулевой. Есть, правда,
показания старика-билетера, лейтенанта и еще одного огольца из его взвода.
Но все это скорее относилось к потерпевшему.
- Очевидцы говорят, - продолжал доклад Грязнов, - что этот гражданин
все рвался на ярмарку. Сильно нервничал. Перекладывал из руки в руку свой
портфель...
- Портфель?! - воскликнул Меркулов. - Какой портфель?
- Толстый. На замках. Желтого цвета. Импортный. Скорее всего
венгерский, новенький.
Меркулов застыл, как гончая перед броском. Обозначались контуры мотива