"Николай Романецкий. Гвардеец ("Избранник" #1) " - читать интересную книгу автора

на столе.
- Пейте на здоровье! - Маруся улыбнулась. - У нас на Крестах это
пожелание имеет самый прямой смысл.
Осетр взял стаканчик и осторожно - как учили обращаться в школе с
неизвестными жидкостями, - ладонью подогнал испарения к носу. Спиртом не
пахло. Запах был совершенно незнакомый, но приятный.
- Пейте-пейте, - проворковала Маруся. - Не отравитесь. Только польза
организму будет.
И он выпил.
Не переведя дух, поставил стаканчик на стол. И последнее, что увидел, -
расширившиеся от испуга глаза Маруськи.

Глава двадцать четвертая

Когда сознание вернулось, он обнаружил перед собой потолок. Какой-то
странный потолок, что это за материал такой?..
"Дерево", - вспомнилось Осетру.
Через несколько мгновений потолок поплыл вдаль - или вверх?., нет,
все-таки вдаль! - а обозримое пространство медленно расширилось, включая в
себя стены (тоже деревянные), перепуганное девичье лицо и озабоченное -
мужское. Потом ко всему этому добавились обращенные к нему мерзкие,
скалящиеся физиономии каких-то типов. И наконец, он обнаружил себя сидящим,
с закинутой назад головой, и некоторое время пытался сообразить, кто он
такой и где находится.
- Ну и напугали вы нас, - сказал мужчина. - Ничего крепче пива не
употребляли прежде, что ли?
"Макарыч", - вспомнилось Осетру.
- Ой, я смотрю, он вбок кренится, - затараторила девица. - Еле успела
его подхватить, тяжеленный, но на спинку стула удалось перевалить...
"Маруська", - вспомнилось Осетру.
И словно открылись кладовые - потянулась цепочка: обед, "Ристалище",
Кресты, Чинганчгук, "божья кровь"... Не потянулась - понеслась!
Он глянул на стаканчик. Посудина была пуста, и содержимое ее явно
самоутверждалось в его желудке...
- С непривычки, - продолжала тараторить Маруська. - Мы-то всю жизнь
"кровушку" пьем, а он, бедненький...
Наконец вспомнилось все.
Осетр медленно повернул голову, обвел взглядом обеденный зал. Кто-то
еще насмешливо смотрел в его сторону, но большинство вернулось к столовым
приборам, тарелкам и прерванным разговорам.
- Вы на похлебочку-то наваливайтесь, - посоветовал Макарыч. - Тогда
тело быстрее в норму придет.
И Осетр навалился на похлебочку.
Верно сказал кабатчик, и в самом деле вкусно. Действительно картошку
напоминает.
Потом Маруся принесла биточки, подала на стол, повела плечиком.
Осетр прислушивался к собственному состоянию. Вроде бы все приходило в
норму: успокаивалось сердце, уже не надо было следить за тем, чтобы не
дрожали пальцы, высыхала испарина на лбу.
- Кушайте, кушайте! - Маруська просто сияла, как свежевымытая