"Николай Романецкий. Казаки-разбойники (Сб.фантастики "Выдумки чистой воды")" - читать интересную книгу автора

- Почему?
Девушка снова улыбнулась, на этот раз без печали.
- Потому, - сказала она. - Скоро узнаешь... Пойдем погуляем в
лесу?
Калинов с сомнением посмотрел на далекие купы деревьев. Синее
солнце палило нещадно, и тащиться под его лучами по открытому
пространству совершенно не хотелось.
- Жарко, - сказал он Джине. - Пока дойдем, расплавимся.
Джина расхохоталась. Словно колокольчики зазвенели.
- Чудак! - сказала она сквозь смех. - Ты же ничего не знаешь...
Давай вместе.
Она взяла его за руку теплой ладошкой, и Калинов содрогнулся.
Нечто давным-давно забытое, потерянное в череде прожитых лет, пронзило
его сердце, и оно вдруг споткнулось, заныло от тихой боли,
переполнилось сладкой тоской, и внезапно захотелось заплакать,
заплакать так, чтобы мир захлебнулся в его слезах. И чтобы из этого
соленого моря родилось что-то новое, до жути юное,
кристально-чистое... кристально-чистое...
Откуда-то обрушился на Калинова ураганный ветер, промелькнули
неясные серые тени, и Калинов обнаружил себя стоящим в лесу среди
огромных - ствол в три обхвата - деревьев. Джина была рядом и
по-прежнему держала его за руку. Изумрудные глазищи ее сияли.
- Испугался?
- Что произошло? - спросил Калинов.
- Ничего... Ведь мы хотели в лес. Смотри, какой страшный лес
вокруг!
- Разве он страшный? - удивился Калинов. - Вполне ухоженный, я бы
даже сказал, домашний лес. Как парк...
Джина выпустила его руку из своей.
- Какие дурацкие слова ты говоришь! - сказала она с отвращением.
- Моя мама так говорит... Ой! Смотри, какое дерево! Как сказочный
дракон, правда?
Калинов оглянулся. Там, где только что стоял великолепный,
рвущийся в небо кедр, извивалось что-то зеленое, непонятное, покрытое
странной стеклообразной чешуей. Среди зелени сверкнула ярко-красная
пасть, и послышалось змеиное шипение.
Вокруг все изменилось. Не было больше привычных глазу кедров,
сосен и елей. Повсюду кривыми стрелами лезли из земли незнакомые
черные деревья с серой листвой. Словно скелеты доисторических
ящеров... Они окружили Калинова со всех сторон, и над ними нависло
чернильное небо, и было совершенно непонятно, откуда же брался в лесу
этот сумрачный, тоскливо-серый, но все-таки дневной свет.
Мир наполнился оглушительным рычанием и грохотом В этом
невероятном шуме сквозило нечто явно знакомое, и Калинов вдруг понял,
что это многократно усиленный стрекот видеорекордера, вделанного в
пуговицу его рубашки, и испугался, что Джина сейчас тоже поймет это.
И тут же грохот исчез. Наступила пронзительная, бьющая по ушам тишина;
в тишине этой весело зазвенели хрустальные колокольчики, и девичий
голос пропел:
- Догоняй!