"Александр Ромаданов. Звезды над нами" - читать интересную книгу автора

чтобы "снять сглаз". Этого мне делать совсем не хотелось,
потому что я считал себя достаточно приличным человеком, а
Людмилка к тому времени совершенно спилась, вплоть до того, что
предлагала себя за стакан каждому встречному-поперечному, и
ночевала на вокзале, в общем стала обычной привокзальной
шлюшкой. Алена уверяла меня, что Людмилка из-за нас "дошла до
такой жизни", но я это категорически отрицал, заверяя свою жену
в том, что ее бывшая подруга - просто слабохарактерный человек
с блядскими наклонностями. Кончился наш спор, однако, тем, что
Алена обозвала меня "циничным мудаком" и гордо отправилась
просить прощения одна. Вернулась она с головы до ног
зареванно-заблеванная и, поминутно дергая себя за слипшиеся
пряди, поведала мне, что нашла Людмилку в депо спящей на
угольной куче. Сначала та наотрез отказалась о чем-либо
говорить, но потом смягчилась и заявила, что согласится на
разговор, если Алена "угостит ее портвейном". Бедная Алена
помчалась на привокзальную площадь, купила у таксиста бутылку
какой-то бормотухи и уже через десять минут снова стояла у
угольной кучи. Людмилка высосала из горла ровно половину, а
остальное заставила выпить Алену и только после этого ее
выслушала. Короче, она согласилась нас обоих простить с тем
условием, что я, по ее дословному выражению, "проведу с ней
ночку".

Закончив свой рассказ, Алена серьезно сказала: "Решай сам.
Я не могу тебя заставлять". Я ей на это резонно ответил, что
она сошла с ума - она и правда походила на помешанную:
расхристанная, лохматая и с опухшим от всхлипываний носом. И
все же я согласился, потому что имел один довольно подленький
расчет. Дело в том, что в нашей с Аленой бездетности теща
винила, конечно же, не свою родную дочь, а "уважаемого зятя", и
как раз за несколько дней до описываемых событий "назвала вещи
своими именами" и обругала меня "бесплодным импотентом". Я лишь
рассмеялся в ответ: как это импотент может быть плодовитым?! Но
хоть я и рассмеялся, а оскорбление и обида остались, и вот
тогда я подумал: если Людмилка от меня невзначай забеременеет,
то все обвинения в мой адрес, прямые и косвенные, отпадут, а
если даже теща ничего не узнает, то я все равно мысленно плюну
ей в лицо. Идея была крайне сумасбродная, тем более что
убедиться в своей причастности было бы для меня практически
невозможно: по слухам, Людмилка могла пропустить через себя до
двадцати человек за ночь, - но она как раз и понравилась мне
своей удалой сумасбродностью. Видно, я сам рехнулся, глядя на
Алену. Как бы то ни было, я не долго сопротивлялся алениным
уговорам... то есть, она прямо не уговаривала, но невыносимо
смотрела в упор слезно-жалобным взглядом. Дождавшись тещиного
отъезда в командировку, мы разыскали Людмилку и назначили ей
день, а вернее, ночь.

Итак, накануне назначенной встречи Алена отправилась на