"Сергей Рокотов, Григорий Стернин. Вышел киллер из тумана (fb2) " - читать интересную книгу автора

наивная большеглазая Ленка Курганова, с которой он целовался на скамейках
около бюстов великих ученых у высотного здания МГУ, и та Елена Хмельницкая,
заносчивая, злая, скандальная, с которой он имел дело теперь, вообще два
разных человека. Ему трудно было сопоставить их. Порой ему хотелось
рассказать первой о том, как ему плохо со второй. Они практически не жили
друг с другом как муж и жена, лишь время от времени между ними мелькали
какие-то проблески былых отношений, они догадывались о том, что у каждого
на стороне есть кто-то другой. Но если Лене, как всякой женщине, нужно было
обязательно знать, с кем именно общается на стороне ее законный супруг, то
Олег, наоборот, пытался закрыть глаза на личную жизнь жены и даже свои
зарождающиеся догадки уничтожить в самом начале. Вообще не думать об этом.
Пусть живет, как знает...
А близкий человек нужен каждому. В том числе и ему.
Алла Скороходова была совершенно другим человеком, чем его жена Лена.
Они были примерно одного возраста, Лена лишь на год старше ее. Однако
старше выглядела как раз Алла. У Лены были русые волосы, у Аллы
темно-каштановые. И Алла была выше ростом, крупнее. Поначалу, когда Олег
пришел на работу в "Роскапиталинвест", он не обратил на нее никакого
внимания как на женщину. Она для него была только заместителем главного
бухгалтера, сослуживицей, не более. И только во время командировки в
Швейцарию он поглядел на нее совершенно иными глазами.
Когда они сидели в ресторане в Цюрихе и он вдруг решил излить ей свою
душу, она решила ответить откровенностью на откровенность. Язык развязался
у нее сам собой, ей хотелось говорить. Она видела, как Олег много пьет,
чтобы снять напряжение, и вспомнила своего мужа.
- Это были страшные запои, Олег Михайлович. Это было нечто чудовищное
и невообразимое, - говорила она, очень волнуясь от неприятных воспоминаний.
- Виктор был очень талантливым экономистом, не голова, а компьютер. Но
это... Это наследственное, отец его умер от рака печени, я узнала об этом
уже после того, как мы развелись. Виктор начинал запой с кружки пива.
- Как и я, - улыбнулся Олег.
- Как и вы, - подтвердила она. - Он смаковал ее, он наслаждался каждым
глотком этого напитка. Вторую кружку он выпивал залпом, но все еще с
удовольствием, третью уже с меньшим... Потом пиво переставало действовать,
и нужно было немножечко добавить чего-нибудь покрепче. А потом он словно
падал в бездонную пропасть, - махнула она рукой, нервно вздрагивая от
тяжелых воспоминаний. - Десять дней без передышки. Ввалившиеся бешеные
глаза, дрожащие пальцы, стучащие зубы, текущая по подбородку слюна, жуткий
перегар в комнате. Ничего не ел, ничего не хотел. Только одного - еще
водки, еще водки... А Надюшка с детства столько насмотрелась. И когда он
приводил в дом дворовых алкашей, которые тащили из квартиры все, что плохо
лежит, и когда он пытался вешаться и выбрасываться с балкона, все видела...
Ужасная болезнь... А лечиться не желал, просто зверел, когда его кто-то
считал больным и предлагал принять какие-то меры.
- А потом что?
- Развелись мы, разумеется. Но я долго боролась за него, слишком
долго. Нельзя, наверное, было так долго тянуть с разводом, ребенка надо
было жалеть, а не его. А когда у меня появились деньги, я купила ему
однокомнатную квартиру, чтобы свою не разменивать. Ее еще мой покойный отец
получил. А у Виктора своей площади не было, он приезжий, из Новгорода.