"Сергей Рокотов. Нечто под маской (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Эти люди обжирались здесь черной и красной икрой, ананасами,
шоколадными конфетами, парной телячьей вырезкой и свежайшей осетриной, а
ваша мать собирала для вашего маленького братика объедки на улицах, -
продолжала Рита.
- Это не ко мне! - рявкнула Бермудская. - Я читала то письмо и
возмущалась поведению мужа. - Она не стала добавлять, что знала о том, что
именно он распорядился уволить ненавистную сестру, компрометирующую его, с
работы посудомойки в рабочей столовой, после чего и умер её малолетний сын
Коля. Затем Балясников сделал так, что о его распоряжении узнало высшее
руководство, которое одобрило его решение. Такое котировалось и
оценивалось. - Именно я заставила мужа помочь этой семье. В пятьдесят
восьмом году они переехали из Казахстана в Подмосковье. А про моего
покойного мужа нечего тут плести, я ему цену знаю и имею право судить его.
А вам, молокососам, это не дано. У него тоже жизнь была нелегкая! Каждую
ночь с пистолетом под подушкой спал, ареста ждал и не хотел попадать за
решетку, знал, что там с людьми творят, особенно с генералами. Повезло
только, что вождь умер, а то бы и его, и меня... в лагерную пыль. Тогда это
было мигом. Сегодня пан, завтра пропал. А что касается поджога
нарышкинского дома, все это сплошная брехня. Если даже это и сделал
покойный Виктор Удищев, это вовсе не означает, что его на это преступление
послала я. Ты сам участвовал в поджоге, Федор, вот это вернее. Поджег по
пьяни, а потом опомнился и полез спасать людей...
- Зачем мне было поджигать дом незнакомого мне человека, да ещё ехать
за этим пятьдесят километров от Москвы?
- А зачем мне? - пожала плечами Бермудская. - Я писала рецензию на
романы Нарышкина, отрицательную, не скрою, рецензию, даже просто-таки
разгромную, так что у него было больше оснований поджечь мою дачу, чем у
меня - его.
- А какие у вас были основания затевать эту авантюру с повторной
женитьбой Степана, вы не хотите нам поведать? Или вы подтверждаете своим
молчанием то, что предположил я? - вмешался Игорь.
- А я вообще никакого отношения к этому не имею, - спокойно ответила
Бермудская. - Он решил жениться, с него и спрос. А мне он потом сообщил, а
мне что? Пусть женится, с моей шеи слезет, пора бы уже... А то, что тут
наплел Федор, это сплошная чушь и ахинея. Он просто умом тронулся после
того, как побывал в этом пожаре. Да и до того был пустым человеком, валялся
пьяный в грязи, из вытрезвителей я его два раза вытаскивала, штраф ещё за
него платила... Одни придурки меня окружают, жить тошно, ушло время крупных
интересных людей. На смену им пришла одна мелочь, но самое мелкое
ничтожество - мой родной сын...
А вот этого ей говорить было не надо. В карих глазах Степана зажегся
какой-то злой нездоровый огонек, видимо, многолетняя ненависть, которую он
испытывал к матери, нуждалась в каком-то выходе, выплеске. Но он не
поглядел на мать, он вдруг пронзительным взглядом поглядел в глаза
Дьяконову, словно он что-то хотел ему сказать, но не мог. Он умоляюще
продолжал глядеть на Игоря. Бермудская же в это время отвернулась от сына и
продолжала с равнодушным видом пускать кольца дыма. А Игорь вдруг понял те
немые знаки, которые посылал ему Степан.
- Мне надо поговорить с вами наедине, Ольга Александровна, - сказал
Дьяконов. - Может быть, и впрямь, нам с вами удастся договориться.