"Сергей Рокотов. Тайны подмосковных лесов" - читать интересную книгу автора

В Машу трудно было не влюбиться. Это была стройная девушка, с
каштановыми волосами, слегка раскосыми восточными глазами, опрятно и со
вкусом одетая. Аркадий терпеть не мог девиц в драных джинсах, в грубых
свитерах, перегар из девичьего рта мгновенно отбивал у него охоту общаться,
а драные джинсы сразу переводили девушку в средний пол. Маша же была в юбке
и изящной кофточке, в туфлях на каблуке, в темных чулках, в меру
накрашенная, пила очень мало и то только легкое вино. Одновременно казалась
и наивной и взрослой. Аркадий был потрясен этой встречей. Это было именно
то, о чем он так долго мечтал. Он не мог спокойно глядеть на нее, сердце
колотилось с бешеной силой и переполнялось нежностью. Через час знакомства
с ней, Аркадий мог бы сказать, что безумно влюблен в нее.
Они стали встречаться. Им вдвоем было легко и весело. Про
существование Маши Аркадий не говорил никому - ни матери, ни друзьям. Это
было только его, больше это никого не касалось. И никто не имел права даже
говорить о ней, даже произносить её имя.
Они ходили в кино, в театры, на концерты, просто бродили по осенней
Москве. Ярко светило сентябрьское солнце, по густо-синему небу плыли
одинокие облака, шуршала под ногами красная и желтая листва. Они любили
гулять на Ленинских горах, мимо Университета, на смотровой площадке, это
чудные места для влюбленных, может быть, лучшие места в Москве. Маша жила
на проспекте Вернадского, и Аркадий часто провожал её домой. С каждым днем
он все больше влюблялся в нее.
В конце сентября Аркадий побывал дома у Маши. Семья эта очаровала его,
это придало их отношениям новые краски. Ростислав Петрович и Полина
Ивановна Полевицкие были радушны и приветливы, а главное - совершенно
просты и естественны в обращении. В их семье не было никакого намека на
домострой - Маша делала, что хотела, родители доверяли ей, как взрослой.
Аркадий сразу же почувствовал себя в этом доме лучше, чем в своем
собственном. Он любил свою мать, сочувствовал ей, но ему порой с ней было
трудновато - она была холодна и скрытна, редкие минуты откровенности
сменялись у неё длительной полосой отчуждения, и тогда достучаться до её
души было абсолютно бесполезно. Аркадий не знал, чем она живет, что у неё
на сердце. Он знал лишь, что у неё больной желудок. Покойный же его отец
был человеком очень крутого нрава, резким и вспыльчивым, хотя и очень
остроумным, от некоторых его шуток, произнесенных с каменным выражением
лица, можно было покатиться со смеху. Впрочем, хорошо его Аркадий так и не
узнал - тот умер, когда ему было всего десять лет.
Выяснилось, что Ростислав Петрович был знаком с отцом Аркадия, и это
сразу сделало их отношения более короткими, сразу нашлась тема для
разговора. Ростислав Петрович был по специальности филолог, специалист по
западноевропейской литературе восемнадцатого - девятнадцатого веков, отец
же Аркадия был историк и изучал историю Франции восемнадцатого века.
Аркадию на третьем курсе довелось быть на стажировке в Париже, там
частенько бывал в командировках и Ростислав Петрович, и оба увлекались
воспоминаниями о Лувре и Монмартре, о Дворце Инвалидов и Сакре-Кер, о мосте
Александра Третьего, Латинском Квартале и Площади Вогезов, возбуждая
интерес, не бывавших во Франции женщин...
Полина Ивановна, мать Маши, не была ни доктором, ни кандидатом, ни
специалистом, она была женой, матерью и хозяйкой. Ее диплом филфака пылился
в столе. Она прекрасно готовила, на столе всегда были и соленья, и варенья,