"Сергей Рокотов. Конец авантюристки (fb2)" - читать интересную книгу автора (Рокотов Сергей)

2.

Наташа была права. Вынужденное безделье мужа закончилось. Поспав всего несколько часов, он уже чуть свет был на ногах, пил на кухне кофе, потом долго брился и мылся в ванной, пожелал сыновьям успехов в учебе и мгновенно сгинул. Когда Наташа выглянула в окно, увидела лишь несущийся на приличной скорости в сторону Ленинского проспекта темно-зеленый «Гранд-Чероки».

«Тогда обращался к Ларисе Рыщинской, вот и снова судьба к ней заносит», — думал Костя. Дело все больше и больше начинало занимать его. А пока он знал одно — ему нужен Иляс. А как его найти, могла подсказать только Лариса.

Было довольно рано, и пробки на московских улицах ещё не успели образоваться, а поэтому Костя довольно быстро доехал до знакомого ему дома в Кузьминках, где ему довелось познакомиться с Крабом, а затем принять в его судьбе столь деятельное участие.

… И вот он стоит перед дверью и звонит в звонок.

— Господи, кто же это так рано? — послышался за дверью голос Ларисы. — Кто там? — спросила она, и лишь затем поглядела в дверной глазок. — Вы? Какими судьбами? — Она стала открывать дверь. — Здравствуйте, — протирала она заспанные глаза.

— Здравствуйте, Лариса, — широко улыбался Костя.

— Проходите, вы меня с постели подняли. Я сегодня выходная, думала отоспаться, не судьба, видно…

— Извините, пожалуйста.

— Что, у вас опять кто-то пропал? Проходите, я хоть пойду умоюсь. Сюда, на кухню, в комнатах у меня не прибрано, и там ещё спят.

Костя прошел на кухню и стал ждать. Наконец, вошла Лариса, умытая и причесанная.

— Так кто пропал? Рассказывайте.

— Да никто, вроде бы, не пропал, Лариса. Просто пришел к вам по одному делу.

— Кофе хотите?

— С удовольствием. От кофе я никогда не отказываюсь. Как Павлик?

— Павлик в командировке в Америке, через неделю должен приехать. У него, слава Богу, все нормально. Пошел на повышение.

— Хороший у вас парень, Лариса, — похвалил Костя.

— Не жалуюсь. Так что же вас ко мне привело, раскройте секрет?

— Скрывать не буду, пришел не для того, чтобы попить кофе. И скажу по-солдатски прямо — мне нужен Иляс. Срочно.

— Эге, — хитро улыбнулась Лариса. — Зачем это он вам снова понадобился? Обычно он сам хочет с кем-то поговорить, а люди от него прячутся. А вы то и дело ищете его. Странный вы человек… Вы пейте, пейте кофе…

— Поверьте, что если бы он не был мне срочно нужен, я бы не пришел. А с Илясом и вашим Павликом мы побывали в интересных передрягах, и мне кажется, что все мы в них вели себя достойно.

— Да, да, он рассказывал, — загадочно произнесла Лариса.

— Так как же, поможете вы мне? Где его можно найти?

— Вообще-то, в принципе, это сделать… довольно затруднительно…, — замялась Лариса, глядя куда-то в сторону.

— Но почему? Вы же говорили, у него квартира в Ново-Косино. Бывает же он там когда-нибудь. Я готов подождать…

— Не бывает он там теперь. Он вообще не живет в Москве. То есть, у него есть квартира, но он большей частью в разъездах… У него очень много дел…

— Жаль, — покачал головой Костя. — Как бы мне надо было с ним поговорить…

— Это было бы сделать… довольно затруднительно, — произнесла Лариса, глядя куда-то через Костино плечо в сторону двери и делая какой-то странный жест головой, — если бы не одно обстоятельство…

— Какое? — насторожился Костя.

— А вот какое, — послышался басок из-за его спины. — Тому не надо черта звать, коли черт у него за спиной…

Костя резко обернулся и увидел перед собой загорелое лицо Иляса с бороздками морщин. Волосы сильно поседели за этот год, а взгляд стал ещё более жестким, властным. Иляс был в белой футболке и синих тренировочных брюках.

— Вот это да…, — раскрыл от удивления рот Костя. — Как в сказке…

— Здорово, детектив! — широко улыбнулся желтыми зубами Иляс, подошел к нему, и они крепко, по-мужски обнялись. — Ну? Помнишь прошлое лето? Классно мы махались тогда во Владыкино, приятно вспомнить… Ты здорово прыгаешь, мне нравится твой прыжок ногой вперед. Я тоже так умею, но у тебя лучше получается… Дальше летишь и точнее попадаешь в цель…

— Достигается тренировкой, — улыбался и Костя, не веря удаче.

— Ладно, тешиться воспоминаниями будем позже. А пока к делу. Зачем я тебе понадобился? — помрачнел сразу Иляс, садясь на табуретку. — Чтобы сказку сделать суровой былью?

— Интимный разговор.

— При ней не хочешь говорить? — напрямую спросил Иляс.

— Да… Понимаешь…, — замялся Костя.

— Да выйду я, выйду, — улыбнулась Лариса. — Разговаривайте. Я и сама не хочу ничего слушать, у меня такое хорошее настроение…

— Есть причины?

— Есть! — засмеялась Лариса. — Но не скажу, боюсь сглазить! — И вышла с кухни.

— Выкладывай, и быстро, — скомандовал Иляс. — У меня дел невпроворот. А рада женщина тому, что появились большие шансы на то, что её муж Дима Рыщинский, он же Хряк скоро покинет солнечную гостеприимную Мордовию и вернется домой. Но… пока лишь шансы, хоть и довольно большие. Ты не из болтунов, я знаю… Да и пришел ты сюда за помощью. И, полагаю, серьезной помощью. Просто так меня не ищут, малое удовольствие глядеть в глаза желтому дьяволу. Быстрее…

Костя, однако, не знал, как начать. Помог сам Иляс, закуривая сигарету.

— Начни с начала. Только факты, факты и факты. Без эмоций. Остальное я сам додумаю. Фантазия работает.

Костя тоже закурил и пересказал Илясу историю, рассказанную ему Николаевым. Иляс то глядел в сторону, то буравил глазами-щелками Костин лоб, то безмятежно затягивался табачным дымом.

Лишь один раз какие-то эмоции пронеслись по желтому лицу Иляса. Это было в момент рассказа о трупе, который опознавала Вера Георгиевна в Ялте.

— Круто замесили, — промолвил Иляс.

Костя продолжал. И снова Иляс вздрогнул при рассказе о похоронах, а затем при упоминании о сироте Гале в конце повествования, когда стала известна развязка.

— Да, — призадумался Иляс, почесывая жесткие с сильной проседью коротко стриженые волосы. — Сироту раздавить легко, я сам был сирота и путался у всех под ногами. И каждый норовил лягнуть побольнее, чтобы зубы выбить, чтобы почки отбить. Как же меня все ненавидели, знал бы ты детектив… Теперь, правда, ненавидят ещё больше, но мне это доставляет большое удовольствие! — неожиданно расхохотался он. — А некоторые стали даже любить, как это ни странно. Да, сироту обидеть легко, — протянул он, глядя в сторону. А затем пристально поглядел в глаза Косте и спросил:

— Чего хочешь?

— Справедливости, — честно ответил Костя.

Иляс снова расхохотался, и глазки его настолько сузились, что было не понятно, видит ли он через эти щелки вообще, а лицо все пошло мелкими-мелкими морщинками. Смеялся он долго, но прекратил так же внезапно, как и начал.

— Где ты её видел, детектив, справедливость-то? Тебе за сорок, ты видел смерть в лицо. Зачем гоняешься за призраками?

— Не знаю, — отвел глаза Костя. — Если не хочешь помочь, я пойду.

— И что собираешься делать? Копать под Верещагина? Пустое дело, — махнул жилистой загорелой рукой Иляс. — И не пытайся даже, пуп надорвешь…

— Да не буду я ни под кого копать, сам понимаю, что слаб и ничтожен, поеду просто домой и посмотрю «Старый телевизор». Там какой-то хороший фильм передают многосерийный…

— Ты уже видел этот фильм, — вдруг обозлился Иляс. — Ты видел его раз десять, не меньше. А я тебе могу показать свой фильм, вернее, ты сам будешь в нем участвовать в одной из главных ролей. Это будет такой фильм, что кому-то мало не покажется…

— Поможешь?! — оживился поникший было Костя.

— Кому? Тебе? А ты-то здесь при чем? Ты информатор, ты дал информацию, а больше ты ничего не можешь, пока режиссер не даст команду. Вот тут твое время снова наступит. И слушай внимательно — я за этого убитого мента мстить никому не буду, мне его не жалко, я могу его уважать, но мне его не жалко. Он мне враг, я убиваю его, он — меня. Кто стрельнет первым, тот и прав, вот и вся мораль. А вот то, что он затеял все это из-за убитой сироты, мне нравится. И то, что затеял он, можем продолжить мы. Но главное совсем не в этом, детектив, — странным взглядом поглядел ему в глаза Иляс. — А главное в том… — Он встал и приоткрыл форточку. — Главное в том, что тебе снова крупно повезло, то есть, не тебе, а справедливости этой самой, о которой ты тут базар ведешь. Главное в другом… — Он замялся. — Слушай сюда, детектив. Парень ты крутой, матерый, но гляди — свой язык где-нибудь развяжешь, нет ни тебя, ни твоей семьи. Не грожу — предупреждаю… — Он зверским взглядом поглядел в глаза Косте. Костя хотел было что-то ответить, но какой-то комок застрял у него в горле, и он не мог произнести ни слова. — Ну? Понял?!!! Ни слова никому…

— Да понял я, понял, — вполне дружелюбно произнес Костя. — Говори дело…

— Дело-то? — вдруг улыбнулся Иляс. — А вот не скажу! Так оно надежнее будет… Но обещаю одно — я все, рассказанное тобой к сведению принял, и результаты будут. Достаточно тебе? Узнаешь в свое время.

— Хорошие дела, — обиделся Костя. — То есть, ты меня, профессионала, и в дело не хочешь брать, о котором я же тебе и рассказал. Не ожидал после того, как мы квартирку во Владыкино вместе штурмом брали…

— Ты профессионал в одном, а в другом ты вполне можешь быть лохом, — махнул рукой Иляс. — Как исполнитель ты недурен, однако, есть у меня мнение, что ты простоват. Говорю откровенно, и потом — меньше будешь знать, дольше проживешь. А я вот так много знаю о сильных мира сего, что просто боялся бы жить, если бы не пережил отпущенный мне дьяволом срок уже многократно. У меня вообще есть опасение, что я бессмертен, никакие пули не берут.

— Сплюнь, — посоветовал Костя.

— Тьфу, тьфу, — расхохотался Иляс. — Ладно, так и быть, кое-что скажу. Я знаю много, я теперь политический деятель, советник губернатора. Догадываешься, кого? — хитро улыбнулся он, хлопая Костю по плечу, да так, что он чуть не завыл от боли. Рука у Иляса была словно стальная.

— Видел по телевизору, видел Семена Петровича, очень рад за него, — деликатно высказал догадку Костя, потирая плечо.

— Наш Лузга теперь член Совета Федерации, ворочает государственными делами, — подняв палец вверх, гордо произнес Иляс. — А помнишь, как он грабанулся в обморок при виде кровавых тел?! — вдруг дико расхохотался Иляс. Он умел внезапно развеселиться и так же внезапно это веселье прекратить. — Но об этом никто не знает, и знать не должен. И потом, ты не подумай худого — Лузга ничуть не хуже других, он там вовсе не белая ворона, он свое дело туго кумекает, смышленый, университеты тоже прошел, какие надо…

— А журналист помер, — покачал головой Костя. — Не дожил…

— Да, не успели, не успели, — согласился Иляс. — Но мы отблагодарили его семью, хоть не сберегли его самого. Если бы не его репортажи, не быть Лузге ни депутатом, ни губернатором… Поздно он к нам обратился, вернее — мы к нему… Ладно, будем думать о насущном. Тебе я, разумеется, сообщу, что положено. Такими, как ты, тоже не бросаются, и в той истории ты тоже свое дело сделал не хуже других. И здесь ещё повоюешь. Но лишнего я тебе говорить не буду. А пока вот что — езжай домой и жди моего звонка. Дай мне номер своего мобильного и держи его постоянно при себе. И готовься к командировке в солнечную Сибирь. Я сам теперь почти сибиряком стал. Куда меня только судьба не заносила, — вздохнул он. — Устал я, детектив, скоро уж полтинник, хочу к солнцу, к морю… А все дела, дела…

— А как поживает твой друг Жерех?

— Старина Жерех-то? — нахмурился Иляс. — Да неважнецки, честно говоря.

— Неужели? — насторожился Костя. — Жив хотя бы?

— Вообще-то, на сто процентов я не уверен, — вздохнул Иляс. — На пятом десятке надо быть поаккуратнее… — Он насторожился и стал к чему-то прислушиваться. Затем облегченно вздохнул. — Вроде бы, жив… Слышу его шарканье по коридору. А о своих проблемах он сам тебе сейчас расскажет. Вчера этот многоуважаемый господин, имеющий теперь должность помощника губернатора, позволил себе настолько расслабиться горячительными напитками, что мне придется теперь целый день пестовать его. Он вообще плохо переносит алкоголь, я замечаю. К счастью, он в последнее время стал и сам держать себя в руках и расслабляется редко, хотя соблазнов куча — банкеты идут за банкетами. Иди к нам, старина Жерех, я знаю, ты стеснителен и не хочешь предстать перед нами в жалком виде, но уверен, что ты будешь рад увидеть старого боевого товарища.

Костя обернулся и увидел появившееся в дверях опухшее лицо Жереха.

— Эге! Ба! — крикнул Жерех. — Вот это да! Частный детектив Константин! Какими судьбами? Что вас занесло в славные Кузьминки? Наверняка, стосковались по веселым приключениям?

Они обнялись. Жерех долго тряс Костину руку, а потом сник, поморщился и схватился пальцами за виски.

— Вижу по твоей физиономии, что ты хочешь холодненького пивка, — покачал головой Иляс. — Какого черта ты намешал вчера виски, красного вина и русской водки? Нет, на фуршетах и раутах он воздерживается, а тут нализался как змей. На, на, подавись! — Иляс вытащил из холодильника бутылку «Холстейна» и поставил её перед Жерехом. Тот открыл и стал жадными глотками пить прямо из горла.

— Да, он долго лечился после ласки нашего покойного друга качка Васи на квартире у бандита-депутата и оборотня. Как только этот Вася не сломал его пополам, ума не приложу, погляди, детектив, как он хрупок, наш добрый Жерех. Ан нет — он выжил и пьет себе холодное пиво по своей скотской привычке прямо из горла. А вообще-то, из него получился хороший организатор. Семен Петрович Лузгин очень даже им доволен. Ну как, полегчало тебе, господин Муромцев?

— Рано ещё до результата, — пробормотал невнятицу Жерех и снова продолжил свое пивопитие. Затем, допив до конца, отставил бутылку в сторону и закурил. Но тут же жутко закашлялся и затушил сигарету.

— Что мне эти рауты? — прохрипел он. — С кем там пить? А вчера я порадовался за женщину, которая скоро увидит своего несчастного мужа, пятый год мающегося на мордовских нарах… Как за это не выпить, спрашиваю я?

— Рано и ты и она начали радоваться. Он ещё на нарах, — сурово произнес Иляс. — Выпить бы мы могли несколько позднее, вместе с Хряком… А Константин здесь потому, что имеет некоторые претензии к нашему мэру Эдику Верещагину, затем и прибыл в славные Кузьминки, ища встречи с нами. И встреча состоялась, значит, так угодно Господу Богу… Ведь с нами встретиться очень сложно, обычно встреч ищем мы сами…

— И правильно делает, что имеет претензии, — сказал Жерех. — Я сам к нему имею претензии. Гнида та еще, а понтов-то… Не была бы в его руках нефть…, — произнес Жерех и тут же заткнулся, поглядев в желтые глаза Иляса.

— Ладно, не имей секретов от человека, с которым мы шли в бой, — махнул рукой Иляс. — Лишнего болтать, правда, тоже не надо. Но, полагаю, что наш частный детектив и так кое-что понял. А пока, Константин, если не желаешь попьянствовать с нами на этой уютной кухне, ступай себе восвояси. Да я и Жереху не дам тут расслабляться, нас ждут важные встречи в министерствах и акционерных компаниях. А ты, Константин, повторяю, жди от меня звонка, носи при себе мобильный телефон и готовься к командировке. Впрочем, она может и не понадобиться. Но в курсе тебя держать я буду, у тебя же в этом деле крутой интерес — восстановление с п р а в е д л и в о с т и!!! — При этих словах он ехидно поглядел на Костю.

Костя распрощался с Илясом и Жерехом и откланялся. Он спустился к джипу, не уставая поражаться, как ему повезло, что он встретил тут того, кто ему был так нужен.

А в это время Иляс сурово взглянул на Жереха.

— Ни одного грамма больше! — скомандовал он. — Иди в ванную, приводи себя в божеский вид. У нас куча дел. Привыкай, ты теперь не уркаган, ты государственный служащий губернского, нет — российского масштаба! А пока ты будешь плотно завтракать после душа, я тебе расскажу, что мне поведал этот паренек…

… — Ну? — спросил разрумянившийся и повеселевший Жерех после плотного завтрака и рассказа Иляса. — И что из всего этого следует?

— А следует из всего этого то, господин Муромцев, что эта последняя капля переполнила мое терпение. И досрочные выборы мэра Южносибирска мы используем, как положено. Эдик считает нас за идиотов, путающихся под ногами и мешающих ему делать свой о ч е н ь большой бизнес. А я страх как не люблю, когда меня держат за идиота, это Лузга до того счастлив от своей новой роли, что того гляди лопнет от гордости за самого себя. Этим и сыт, и порой не видит вокруг себя ничего, даже таких проходимцев, как этот мэр, беззастенчиво обманывающий нас. А я-то знаю — все вернется на круги своя, если мы не вытрясем из этих благословенных краев все, что можно. Именно мы, а не Верещагин, который возомнил себя некоронованным королем края и швыряет нам жалкие подачки. Как бы велики они не были, мало кто знает, сколько он имеет со всего этого сам.

— Приватизэйшн, частная собственность, контрольный пакет акций, — развел руками Жерех. — Что поделаешь?

— Как приобретается, так и отбирается, — возразил Иляс. — Только надо хорошенько подумать, как к нему подобраться… Но то, что его надо провалить на этих мэрских перевыборах, это совершенно очевидно.

— Но до выборов месяц! Откуда мы возьмем новую кандидатуру? Разве что тебя выберем?

— Я фасадом не вышел и некоторыми установками в жизни, — усмехнулся Иляс. — Хотел было сказать, и расовой принадлежностью, но тут же заткнулся, ибо… Любопытнейшая мысль пришла мне в голову… Очень любопытнейшая…

Обычно хладнокровный Иляс вскочил с места и стал мерить шагами маленькую кухню. Но тут раздался телефонный звонок.

— Все, Жерех, пора! Машина ждет нас у подъезда, — сообщил Иляс. — Мы едем в Газпром. Полная готовность!

— Ну? — поднялся с табуретки Жерех. — А идея-то какая?

— Идея-то? — хитрющим взглядом поглядел на него Иляс. — Идея замечательная… Политические игры тоже ведь прелюбопытнейшая штука… Кто наш главный оппонент в области? Какая партия?

— КПРФ, — естественно, — пожал плечами Жерех.

— Вот именно, Капээрэф… Капээрэф… А всем тем, кто участвует в политических играх, чего нужно? Справедливости? Социального равенства? Нет, старина Жерех, мы-то с тобой прекрасно знаем, чего нужно абсолютно всем на этом земном шарике от полюсов до экватора… А всем нужно власти и денег… И тот, чья унылая харя опротивела всем местным телезрителям своим кликушеством и зеленой тоской, которую он на всех нагоняет, не имея ни малейшего шанса на победу на выборах, нам-то и поможет… А?! Ну, хороша идейка?

— Ты Рахимбаева имеешь в виду, что ли? — поразился Жерех.

— А кого же еще? Он же у Эдика давний противник, уже третьи выборы лезет и лезет, и ни хрена-то у него не получается… А теперь вот получится! И он за нас носом землю будет рыть, если мы ему поможем. Он ручной будет, совершенно ручной…

— Но Лузга-то не даст на это добро…

— Лузга-то? Даст, ещё как даст… Во-первых, нужный человек принес мне интересные данные о зарубежных счетах Верещагина и его жены, а во-вторых, Лузга сам в последнее время становится очень им недоволен. Его бы давно свалили, если бы он добровольно и, причем, вовремя сам не отказался от губернаторского кресла и дал зеленую улицу Лузге. И оказался хитрее всех. До поры, до времени. Пока не столкнулся с противоположными интересами. С моими интересами, Жерех! Он тварь, этот Верещагин, тварь, которая влезла в мэрское кресло путем убийства ни в чем не повинных людей, не банкиров, не бизнесменов, не политических клоунов. Они убили несчастную сироту, ты врубился, Жерех?… Я и раньше знал примерный абрис пути Эдика к власти. Но тут интересны подробности. Если какой-то мент, капитан из Симферополя для восстановления этой самой гребаной справедливости отдал свою жизнь, то мы-то с тобой чем хуже этого мента? А, Жерех? Мало мы с тобой болтались под чужими ногами, как никчемный грязный хлам. Хватит этим господам типа Верещагина и его поганой жены глядеть на нас, как на нечисть и на лохов, впридачу. Покажем им наши крепкие зубки, уцелевшие после скитаний и лагерей. Они думают купить нас за мелочевку, а потом ржать над нами в своем многоэтажном особнячке со своим бомондом? У них там певцы, актеришки, музыканты собираются, а нас в это время гонят взашей, культурно, разумеется, не как раньше. А на пути к мэрскому креслу он руками тупых братков и алчных сообщников порезал кучу людей, в том числе и детдомовскую сироту, которая похоронена вместо его дочери на Востряковском кладбище. Они изуродовали ей лицо, Жерех, ты понял меня или ты ещё не протрезвел от моего рассказа? Они стерли в кровавую жижу молодую девушку-сироту потому что она им подвернулась под руку. Ну а потом пристрелили и мента, который дело раскрутил. Мента-то мне, понятно, не жаль, но… жаль и его, Жерех…

— Мента? — округлил глаза Жерех.

— Да вот… Такого жаль. Он ничего с этого не имел и не мог иметь. Он хотел этой самой с п р а в е д л и в о с т и… То есть, он человек, а мы с тобой продажные твари, так? Нет… Не выйдет, господин Верещагин… Жизнь — игра, Жерех, и нам предстоит очень любопытная партия… Ладно, поехали, дела не ждут… А детали обдумаем по пути. А ведь послезавтра нам вылетать обратно, нас ждет губернатор Лузгин… А давненько я не радовал себя интересными приключениями, надо бы разгорячить кровь… Молодец, детектив Константин… Ему бы надо здесь кое-чем, связанным с этим делом, заняться, но, полагаю, что он сам догадается, что ему делать, он смышленый и не ограничивает себя в средствах, сумеет и сам кое-какую экспертизу и эксгумацию провести… Поглядим, кстати, какова его смекалка…

Они спустились вниз, где их ждала черная «Волга».

— В Газпром, — скомандовал Иляс, и машина тронулась с места…