"Майкл Скотт Роэн. Кузница в Лесу ("Зима Мира" #2) " - читать интересную книгу автора

разные качества и заковывали их песней в свою работу. Настоящий
мастер-кузнец не страшится вырвать эти тайны из рук самих Сил, что владеют
ими!
Старик тихо рассмеялся. Затем со скоростью, поразившей Элофа, он встал,
опираясь одной рукой на свой огромный посох, а другой рукой схватил - черный
клинок со стола, не обращая внимания на бритвенно-острое лезвие.
Разъяренный, Элоф вскочил, собираясь отобрать меч, но замер и затаил
дыхание, когда посох, без видимых усилий развернутый в обратную сторону,
уперся ему в грудь. Он поднял руку, чтобы отбросить эту помеху, и снова
замер, ощутив легкий укол холодного металла. Он осторожно ощупал кору,
обнаружил то, что скрывалось под ней, и кровь в его жилах как будто
обратилась в талую воду. Его пальцы прикоснулись к лезвию - узкому, твердому
и заканчивавшемуся острым наконечником. Посох, приставленный к его груди,
прямо к тому месту, где мог бы находиться шрам от странной, мгновенно
зажившей раны, оказался длинным копьем в руке человека, явно умевшего
обращаться с оружием. Старик медленно кивнул.
- Гордые слова, мой славный кузнец; не сомневаюсь, что ты готов
выступить против Вершителей Судеб. Но знаешь ли ты, о чем говоришь?
Он внезапно выпрямился в полный рост, и черные тени как будто
разлетелись по кузнице на крыльях посвежевшего ветра.
- Их владычество над этим миром было установлено еще до того, как он
обрел форму. Над морем и сушей властвуют они, над небом и камнем, над горами
и облаками, лесами и озерами, реками и равнинами, над всеми живыми
существами. И над Льдом тоже.
Посох, который не был посохом, описал перед глазами Элофа широкую дугу,
словно охватывая весь мир. Складки плаща на раскинутых руках вздувались от
ветра и хлопали, подобно знаменам.
- Они мудры и могущественны; сила последнего и слабейшего среди них
далеко превосходит человеческую. В их мимолетном взгляде - прозрение, в
прикосновении мысли - знание. В их малейшем жесте заключена великая сила.
Наконечник посоха в протянутой руке слабо блеснул на фоне пылающих
углей в очаге, и в кузнице грянул оглушительный раскат грома, сбивший пламя
и разбросавший жгучие шипящие искры в дымном воздухе. Пол содрогнулся;
каменные плиты вздыбились, и клинок ослепительного света мелькнул между
очагом и каминной трубой - молния, ударившая под крышей. Ветер пронзительно
свистел. Клочья дыма носились по комнате, погасшая лампа опрокинулась и
разбилась, а инструменты, сложенные у стены, лязгали и дребезжали. Но
суровый старик неподвижно стоял посреди этого хаоса, холодный, как зимнее
небо; лишь его темные глаза поблескивали из-под полей шляпы.
Потом наступила тишина, странная и беспокойная, все еще вибрирующая,
как бывает после землетрясения. В этой тишине Элоф услышал отдаленный,
слабый, но все же различимый ответ: отзвуки вороньего грая, принесенные на
крыльях ветра. Порыв леденящего воздуха пронизал его до самых костей, и он
задрожал крупной дрожью.
- Итак, хитроумный кузнец, - тихо, но требовательно произнес старик. -
Отказываешься ли ты теперь от своей гордыни?
Напряженно удерживая взгляд старика, Элоф молча кивнул. Но странный
гость лишь устало оперся на посох и снова сгорбил плечи. Наконечник посоха
спрятался под корой, но в колеблющихся тенях на стене, освещенной огнем
очага, четко проступали очертания наконечника копья.