"В.З.Роговин. Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы) " - читать интересную книгу автора

непрерывную цепь злодеяний и насилий над народом со стороны большевиков.
Широкому распространению данной исторической версии способствовало
творчество А. Солженицына и особенно его художественное исследование
"Архипелаг ГУЛАГ". Сам этот жанр, апеллирующий не столько к историческому
сознанию, сколько к эмоциям читателя, оперирующий не столько документами,
сколько отдельными свидетельствами современников, освобождающий автора от
изложения фактов в их реальной исторической последовательности, в сочетании
с художественным талантом Солженицына благоприятствовал тому, что эта версия
получила признание среди как "правых", так и "левых" кругов советской
интеллигенции. Сохранение в официальной историографии множества "белых
пятен" и фальсификаторских клише способствовало тому, что концепция
Солженицына, показавшаяся многим убедительным прочтением советской истории,
выплеснувшись в конце 80-х годов на страницы нашей печати, стала
преобладающей и агрессивно непримиримой по отношению ко всем иным взглядам
на послеоктябрьскую историю.
Краткий период апологетики нэпа и так называемой "бухаринской
альтернативы" начал сменяться возрождением давнего мифа о сталинской модели
социализма как единственно возможной форме реализации марксистского учения.
Место критики сталинизма заняла критика марксизма и большевизма, на которые
была возложена вина за все потрясения и трудности, пережитые нашей страной,
начиная с 1917 года и вплоть до нынешнего всеобъемлющего экономического и
политического кризиса. Год от года нарастает вал статей, в которых корни и
истоки сталинизма отыскиваются в "доктринальных предпосылках" марксизма, в
идеологии и политике революционного большевизма, наконец, в якобы
изначальной ущербности социалистической идеи. Причем в поддержку данной
исторической версии не выдвигается никаких новых фактов, аргументов, вообще
доказательств. Да и сама она представляет не итог новых исторических
изысканий, а перепев основных идей белоэмигрантской и вообще
антикоммунистической публицистики.
Данная версия основана на традиционной антикоммунистической концепции о
"непрерывности" исторического развития после Октября 1917 года, на
изображении в качестве последовательных звеньев единой исторической цепи
таких глубоко разнородных по своей социально-политической сути явлений, как
Октябрьская революция и гражданская война, с одной стороны, насильственная
коллективизация и массовая депортация крестьян, с другой, фальсифицированные
судебные процессы и государственный террор второй половины 30-х - начала
50-х годов, с третьей. При такой трактовке сбрасываются со счетов важнейшие
исторические обстоятельства, разрушающие эту внешне стройную схему.
Октябрьская революция и гражданская война представляли собой вооруженную
борьбу народа, в своей массе поддержавшего большевиков, против коалиции сил
отечественной контрреволюционной реставрации и иностранной интервенции.
Коллективизация сопровождалась многочисленными вооруженными выступлениями
крестьян, грозившими перерасти в "русскую Вандею" (это, разумеется, не
снимает исторической ответственности с организаторов насильственной
коллективизации и свирепых мер, осуществлявшихся под лозунгом "ликвидации
кулачества как класса"). Государственный террор второй половины 30 - начала
50-х годов был направлен против миллионов безоружных людей и осуществлялся
инквизиторскими методами фабрикации несуществующих "дел" и выбивания под
пытками "признаний" в совершении преступлений.
Амальгамирование всех этих явлений базируется на , одном формальном