"В.З.Роговин. Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы) " - читать интересную книгу автора

генеральный секретарь мог быть только подчиненной фигурой"[72].
Придя на пост генсека, Сталин сразу же широко стал пользоваться
методами подбора и назначения кадров через Секретариат ЦК и подчиняющийся
ему Учетно-распределительный отдел ЦК. Уже за первый год деятельности
Сталина в качестве генсека Учраспред произвел около 4750 назначений на
ответственные посты.
Одновременно Сталин вместе с Зиновьевым и Каменевым стал стремительно
расширять материальные привилегии руководящего состава партии. На
проходившей во время болезни Ленина XII партконференции (август 1922 года)
впервые в истории партии был принят документ, узаконивавший эти привилегии.
Речь идет о резолюции конференции "О материальном положении активных
партработников", в которой было четко определено число "активных
партработников" (15 325 человек) и введена строгая иерархизация их
распределения по шести разрядам. По высшему разряду должны были оплачиваться
члены ЦК и ЦКК, заведующие отделами ЦК, члены областных бюро ЦК и секретари
областных и губернских комитетов. При этом была оговорена возможность
персонального повышения их окладов. В дополнение к высокой заработной плате
все указанные работники должны были быть "обеспечены в жилищном отношении
(через местные исполкомы), в отношении медицинской помощи (через
Наркомздрав), в отношении воспитания и образования детей (через
Наркомпрос)"[73], причем соответствующие дополнительные натуральные блага
должны были оплачиваться из фонда партии.
Троцкий подчеркивал, что уже во время болезни Ленина Сталин все более
выступал "как организатор и воспитатель бюрократии, главное: как
распределитель земных благ"[74]. Этот период совпал с концом бивуачного
положения времен гражданской войны. "Более оседлая и уравновешенная жизнь
бюрократии порождает потребность к комфорту. Сталин, сам продолжающий жить
сравнительно скромно, по крайней мере с наружной стороны, овладевает этим
движением к комфорту, он распределяет наиболее выгодные посты, он подбирает
верхних людей, награждает их, он помогает им увеличивать свое
привилегированное положение"[75].
Эти акции Сталина отвечали стремлению бюрократии скинуть с себя суровый
контроль в области морали и личного быта, о необходимости которого упоминали
многочисленные партийные решения ленинского периода. Бюрократия, все больше
усваивавшая перспективу личного благополучия и комфорта, "уважала Ленина, но
слишком чувствовала на себе его пуританскую руку. Она искала вождя по образу
и подобию своему, первого среди равных. О Сталине они говорили... "Сталина
мы не боимся. Если начнет зазнаваться - снимем его". Перелом в жизненных
условиях бюрократии наступил со времени последней болезни Ленина и начала
кампании против "троцкизма". Во всякой политической борьбе большого масштаба
можно, в конце концов, открыть вопрос о бифштексе"[76].
Наиболее вызывающие акции Сталина по созданию незаконных и секретных
привилегий для бюрократии в то время еще встречали сопротивление со стороны
его союзников. Так, после принятия в июле 1923 года постановления Политбюро
об облегчении детям ответственных работников условий поступления в вузы,
Зиновьев и Бухарин, находившиеся на отдыхе в Кисловодске, осудили это
решение заявив, что "такая привилегия закроет дорогу более даровитым и
внесет элементы касты. Не годится"[77].
Податливость к привилегиям, готовность принимать их как должное
означала первый виток в бытовом и нравственном перерождении партократии, за