"Розмари Роджерс. Опасный мужчина " - читать интересную книгу автора

улыбку. Она словно подозревала, что на самом деле он придерживается других
взглядов. Симес улыбнулся в ответ.
- Значит, ты почитываешь бунтарскую литературу, крошка?
- Да, дядя Симес. Она многое разъясняет. Тетя Кэтрин ходила на диспуты
мисс Фуллер в Бостоне, однажды и я посетила с тетей семинар, который
состоялся в доме Элизабет Пибоди. Сейчас мисс Фуллер работает в Нью-Йорке,
куда ее пригласил Гораций Грили. Она литературный критик его газеты
"Нью-Йорк трибюн". Я считаю ее необыкновенной женщиной.
- Что ж, в этом нет ничего плохого, - задумчиво произнес Симес.
- Несомненно. - Тори пристально посмотрела на дядю. - Мисс Фуллер очень
умна. Она была настоящим вундеркиндом - в шесть лет начала учить латынь, а в
восемь уже читала Овидия. Она владеет греческим, французским, итальянским и
немецким языками, прекрасно разбирается в английской литературе.
Эта тирада слегка смутила дядю, и девушка улыбнулась. Он явно не знал,
что сказать. При первых признаках смуты в его семействе он обычно скрывался
за дверью своего кабинета. Тори подалась вперед, густые волосы девушки
накрыли страницы лежащей у нее на коленях книги.
- Если ты пообещаешь отправиться с нами в четверг в театр, я больше не
буду говорить о Маргарет Фуллер. По рукам?
Тихо засмеявшись, Симес потрепал Тори за подбородок:
- Хитрая девчонка. Конечно, я поведу вас в театр, если вы хотите.
Почему нет? Мои дочери - самые красивые девушки в Бостоне. В этом городе
никто не стоит вашего мизинца.
Сочный ирландский акцент придавал речи дяди Симеса особое очарование, и
Тори внезапно вспомнила о своем отце. Папа тоже произносил слова с
ирландским акцентом, напоминавшим об их происхождении. Она думала об отце
уже не так часто, как прежде, ведь она покинула Калифорнию, когда ей не было
еще и десяти лет, а теперь стала почти взрослой женщиной. Причина
заключалась не в том, что Тори не любила отца, просто сейчас она уже плохо
помнила дом, в котором родилась.
Мама представала смутным, расплывчатым образом - Тори с трудом
удавалось восстанавливать в памяти ее внешность. После рождения Диего мама
не вставала с кровати, все время лежала в своей комнате. "Инвалид, - сказала
тетя Бенита, - роды, об опасности которых говорили врачи, погубили ее
здоровье..."
Заботиться о младенце доверили тете Бените, и Диего со временем
превратился в крепкого, немного капризного малыша. Тори часто вспоминала,
как он выглядел при их расставании. Тогда Диего был серьезным восьмилетним
мальчиком с густыми черными волосами, как у матери, и живыми голубыми
глазами, как у отца. Диего жил в мире мужских интересов, он был наследником
культуры, в которой женщине отводилась весьма ограниченная роль. Тори
помнила, какие строгие порядки царили в Калифорнии, где от женщин требовали
покорности и послушания. Никто не заговаривал там о таких вещах, как
равенство прав. Тори была благодарна Господу за то, что он подарил ей тетю
Кэтрин, которая понимала духовные потребности племянницы, боролась за
освобождение женщин и часто брала своих дочерей и племянницу на лекции и
диспуты.
Совсем недавно они нанесли визит миссис Элизабет Кэди Стентон,
собиравшейся переехать в Сенека-Фоллз, штат Нью-Йорк. Ее муж, адвокат Генри
Брюстер Стентон, был известным сторонником отмены рабства. Во время своей