"Карл Роджерс. О становлении личностью " - читать интересную книгу автора

рукопись, издатель счел ее интересной и новаторской, но хотел знать, для
какого курса и университета она предназначается. Я ответил, что знаю только
две возможности ее использования - курс, где я преподавал, и еще один курс в
другом университете. Издатель полагал, что я сделал большую ошибку, не
приспособив мой текст к соответствующим университетским курсам. Он очень
сомневался, сможет ли продать 2000 экземпляров книги, необходимых для
покрытия расходов на ее издание. И только тогда, когда я сказал, что отдам
книгу в другое издательство, он решил вступить в игру. Я не знаю, кто из нас
был более удивлен - к настоящему времени уже продано 70 000 экземпляров, и
спрос еще не удовлетворен.


Недавние годы

Я думаю, что последующая моя профессиональная жизнь - 5 лет в штате
Огайо, 12 - в Чикагском университете и 4 года в Висконсинском университете -
хорошо отражена в тех книгах, которые я написал. Я кратко изложу некоторые
итоги, важные для меня.
Я научился входить во все более глубокие психотерапевтические отношения
со все растущим числом клиентов. Это и сейчас, и в прошлом приносило мне
большое удовлетворение. Временами и сейчас, и тогда было очень тяжело, когда
сильно страдающий человек, кажется, требует от меня большего, чем у меня
есть, чтобы удовлетворить его нужды. Психотерапия требует от терапевта
постоянного личностного роста, а это иногда болезненно, хотя в конечном
счете приносит свои плоды.
Я бы также хотел отметить все возрастающую важность для меня
исследовательской работы. Психотерапия - это опыт, в котором я могу быть
субъективен. Исследования - это опыт, в котором я отстраняюсь и стараюсь
рассмотреть богатый субъективный опыт объективно, применяя все элегантные
методы науки, чтобы определить, не обманываю ли я себя. Во мне растет
убеждение, что мы откроем законы личности и поведения, которые так же важны
для прогресса человека и его понимания, как закон тяготения или законы
термодинамики.
На протяжении последних двух десятилетий я как-то привык к борьбе, но
все же меня удивляет ответная реакция на мою теорию. Мне всегда казалось,
что я излагал свои мысли лишь как предположения, которые могут быть приняты
или отвергнуты читателями или учащимися.
В различных местах в разное время мои идеи вызывали чувства гнева,
презрения, критику у психологов, консультантов и педагогов. И как только у
этих специалистов страсти улеглись, они опять разгорелись среди психиатров,
некоторые из которых чувствуют в моей работе угрозу их наиболее оберегаемым
и незыблемым принципам. Волны критики нанесли мне, пожалуй, не больший урон,
чем тот, который нанесен некритичными и нелюбознательными "учениками" -
теми, кто взял что-то новое из моей теории и пустился в баталии со всеми без
исключения, используя в качестве оружия и правильные, и неправильные
интерпретации моей личности и моих идей. Иногда мне бывает трудно понять,
кто больше нанес мне урона - мои "друзья" или мои враги. Очевидно, частично
из-за необходимости сражаться я стал очень ценить возможность уйти от людей,
уединиться. Мне кажется, самыми плодотворными в моей работе были периоды
уединения от других людей, их мыслей, профессиональных контактов и