"Станислав Васильевич Родионов. Задание" - читать интересную книгу автора

кормление-поение, обувание-одевание?
Петельников утопил кнопку. В квартире сердито зазвенело, отозвавшись
недовольными и неспешными шагами. Дверь открыли. Шиндоргина бабушка спросила
подозрительно:
- Телевизионный мастер?
- Не телевизионный, но мастер, - улыбнулся он, сомневаясь, можно ли
начинать правовой разговор с шутки.
- Тогда какой?
- Мастер своего дела.
- А-а, - узнала она капитана. - Пришли Витю арестовывать?
- Нет, вас.
- За что же?
- За совершенное преступление.
- Ага, я соседку зарезала.
- Вы совершили преступление, предусмотренное статьей двести десятой
Уголовного кодекса.
- Молодой человек, мне шестьдесят пять, из них сорок лет трудового
беспрерывного. Шутковать со мной вроде бы ни к чему.
- А я не шучу. Вы спаиваете подростков.
- Кто сказал? - Высокий ее голос заметно померк.
- Весь двор видел пьяных ребят...
Пользуясь ее растерянной заминкой, Петельников настырно просочился в
переднюю. Она отступила - приземистая, в стеганом халате, седые волосы
всклокочены бодливыми рожками. Петельников затеял бы против нее уголовное
дело не колеблясь; за одну выходку с двухкопеечными в кабинете стоило бы
оштрафовать... Но мешал Леденцов, с его затянувшейся операцией. Поэтому
капитан зашел лишь предупредить да попугать.
- Так ведь день рождения! - всплеснула она руками убежденно.
- Повода закон не признает.
- Даже совершеннолетия?
- Гражданка, даже последний алкоголик не пьет без повода.
- Чайку хотите? - вдруг спросила она голосом, каким, видимо, говорила с
внуком.
- Вот чайком бы ребят и угощали.
- Господи, шестнадцать лет... Первый в жизни юбилей!
- Поэтому глуши до скотского состояния?
- Витя сам захотел.
- А желание Вити - закон?
- Да вы проходите...
Петельников был впущен в комнату. Он сел в полукреслице, вытянул ноги и
расслабился так, что дерево с пружинами пискнуло, принимая тяжесть. Работа
научила отдыхать каждую свободную минуту, потому что бегал, потому что еще
бегать. Сейчас бы кофейку, но предлагали чаю.
- А где его родители?
- На Севере, завербовавшись.
- Давно?
- Четвертый год пошел.
- Бросили мальчишку в тринадцать лет.
- Как это - бросили? А я-то? Закон законом, но и жизнь надобно знать, -
уже нравоучительно изрекла она. - Теперь бабушки идут на грамм золота.