"Станислав Васильевич Родионов. Задание" - читать интересную книгу автора

- И одеваются они не так.
- А как?
- Настоящий панк одевается из мусорного бачка, а на шею вешает цепь из
клозета.
Ирка замолчала. Видимо, подобная одежда ей не понравилась.
- Нет, одеваться надо клево.
- Какое противное слово, - буркнул Леденцов.
- Я пришла раз в училище без фирмы... Ко мне никто и не подошел. А как
выпелюсь, так я и хорошая, я и умная. И губ моих не замечают.
Леденцов начал беспокоиться. Они уже прошли квартал, остался еще один,
а разговор не шел. Всякие пустяки вроде одежды да панков. Ему хотелось
задеть Ирку чем-то важным для нее, да так задеть, чтобы она дала очередную
затрещину. А вдруг для нее эти панки, с их дурацкой булавкой, и есть важное?
- Отдохнуть бы, - запыхтел он нарочно, увидев что-то среднее между
сквером и парком.
Они сели на скамейку. Это был кусок хвойного леса, разумно оставленного
зеленым островом. Деревья проредили, просеку засыпали светлым гравием и
поставили редкие фонари. Народ тут почти не бывал, потому что парк не
проходной, фонари горят через один, а старые ели топорщатся черно и угрюмо.
- Так с кем ты живешь-то?
- С мамахой.
- Отца нет?
- Его и не было никогда.
- Мамаха-то хорошая?
- Хорошая, когда вденет.
- Что вденет?
- Семьсотграммовик портвейнчика.
- Пьет?
- Не каждый день.
Мысли Леденцова метались. Конечно, сейчас вот можно поговорить о зле
пьянства. Да ведь Ирка не пьяница, а прикладывается к бутылке за компанию.
Тогда надо говорить о бездельном времяпрепровождении. Но оно от пустоты
жизни. Значит, говорить о труде. Но сперва бы надо объяснить, что он значит
в судьбе человека. Тогда о смысле жизни. С шестнадцатилетней шатровой
девчонкой, воровкой и хулиганкой, у которой пьет мать и не было отца?..
- Книжки любишь? - спросил он так неуверенно, что Ирка даже не поняла.
- Учебники?
- Нет, художественные.
- Зачем?
- Интересно...
- Лучше в киношку сбегать.
- А в музеи ходишь?
- Учительница водила.
- Классическую музыку как?
- Симфонии, что ли?
- В том числе и оперы...
Скамейка вздрогнула от Иркиного подскока. Леденцов отпрянул
непроизвольно. Коли была оплеуха за вопрос о родителях, то почему ей не быть
за симфоническую музыку? Но ее губы приблизились:
- Только не надо песен! Умников развелось, делают вид... Ах,