"Станислав Васильевич Родионов. Задание" - читать интересную книгу автораего с лица не сотрешь и мимикой не прикроешь. Как же ее ум с образованием не
одолеют пращурного инстинкта? Неужели большие полушария и дипломы тут бессильны? Тогда зачем они? И уж если она не понимает, то как спрашивать за воспитание с женщин простых? - Людмила Николаевна, вы не знаете своего сына. - Неужели вы знаете его лучше меня? - удивилась она, видимо, наглости Петельникова. - Хотите, чтобы он ушел в науку... От кого? От друзей, от борьбы, от тяжелой работы?.. Истинный мужчина от всего этого не уходит. - Я не к безделью его толкаю, а к интересной работе. - Да он борец! Наукой может заниматься почти каждый, диссертацию может накропать любой грамотный человек... А бойцовская натура - редкость. Нам не диссертаций не хватает, а борцов! - А мне сына не хватает! Я хочу, чтобы он не пропадал по ночам, неделями, бывал спокоен, не приходил в синяках, ел человеческие обеды... Я хочу, чтобы он жил нормальной жизнью. Что предосудительного в моем желании? Ее лицо, казавшееся ему голубоватым, порозовело. И Петельников торопливо, в пылу этого разговора, подумал о странностях прекрасного. Леденцов очень походил на красивую мать. Но у сына всего было чуть-чуть больше: волосы рыжее, кожа белесее, нос длиннее, брови незаметнее. Уж не говоря про яркие, клоунские пиджаки и шутовскую речь. - А кто будет колотиться здесь? - спросил Петельников. - Вы. - Так, а вы с Борей станете по утрам пить кофей, - едко согласился он, втягиваясь в запретный для себя спор. - И пусть я прихожу в синяках и не ем обедов. Меня вам не жалко. Я же не родной, я - пусть! - Да, не жалко. Если бы не вы, Боря давно бы бросил милицию. - Допустим. И пошел бы бродить с геологами, плавать с моряками, лазить в горы или опускаться на дно морское. Он натура клокочущая. - Тогда пожалейте меня как мать! - Людмила Николаевна сердито тряхнула головой, чтобы удержать слабодушные слезы. Волосы упали на плечи с песочным шорохом. Она их не поправила - молча отвернула взгляд от капитана, борясь с этими незваными слезами. Молчал и Петельников, ударенный запрещенным приемом. Жалость... Он посажен в этот кабинет не для жалости, а для справедливости. Знает ли эта интеллигентная и красивая женщина, доктор биологических наук, что на другом конце жалости частенько гнездится несправедливость? Было бы время и другой тон разговора, он бы это доказал; он засыпал бы ее примерами из практики уголовного розыска, когда жалость к одному оборачивалась предательством другого. И кого она зовет пожалеть - Леденцова? Нет - ее, мать. Петельников опять встал и бессмысленно прошелся по кабинету. Его глаза избегали слабеющего лица женщины - смотрели в окно, на проспект. Августовский ветерок откуда-то принес первые желтые листья и повесил на кусты акаций, как медали. - Он имеет награду, грамоты, ценные подарки, Людмила Николаевна. - Кто? - Ваш сын. - За что? |
|
|