"Ирина Родионова. Разящая стрела Амура " - читать интересную книгу автора

Во-первых, присутствовать при утреннем туалете Его Величества доступно лишь
немногим избранным <Слово "туалет" здесь употребляется в самом приземленном
смысле. Короли тоже люди и ничто человеческое им не чуждо. Разговаривать с
королем, пока тот задумчиво сидит на горшке, в XVII-XVIII веках было одной
из высших милостей. Объяснение тому очень простое. Ни один человек не
захочет, чтобы посторонние видели его на горшке.
Короли отнюдь не исключение. К "утреннему туалету" допускались только
самые близкие и любимые Его Величеством люди.>, а во-вторых, Асмодей
сдержал свое обещание.
В результате беседы на пальце у философа оказался королевский перстень
с изумрудом, который можно сбыть банковскому дому Неккеров не меньше, чем
за триста тысяч ливров.
Придворный оркестр явился в полном составе и грянул "Любовный
напиток", ариозо, написанное специально для короля. Его Величество мог
вытянуть только две ноты - "до" первой октавы и "до-диез" той же самой
первой октавы. Неизвестный композитор умудрился построить соло из этих двух
нот и богатый полифонический аккомпанемент, который оттенял, а местами и
перекрывал это соло таким образом, что неискушенному слушателю партия
солиста могла бы даже показаться интересной.
Луи XV пропел два куплета, затем устал и велел оркестру убираться.
- Герцога Шуазеля ко мне! - крикнул король и предоставил свою лысеющую
голову в распоряжение кудесника Дессанжа.
В следующую секунду специально обученный лакей стрелой бросился в
конюшню, где днем и ночью держали оседланных лошадей. Там он прокричал:
- Герцога Шуазеля к Его Величеству!
Из кучи сена моментально выскочил гонец. На ходу застегивая брюки, он
подбежал к лошади, запрыгнул на нее, сорвал с крюка шляпу и с криком:
"Дорогу! Дорогу!" галопом поскакал во дворец герцога Шуазеля, сообщить волю
Его Величества.
Следом за гонцом из сена появилось широкое, раскрасневшееся лицо
какой-то женщины, которая тяжко вздохнула и начала застегивать рубашку на
необъятной груди.
- Эх, и так каждый раз, - проворчала она с досадой.
Его Величеству требовалось кого-нибудь позвать никак не меньше
двадцати раз в день.
Как правило, через полчаса король уже забывал, кого он пригласил и
зачем. Примчавшиеся в мыле придворные, встречали изумленный взгляд монарха,
который в лучшем случае говорил:
- Что так долго?!
А в худшем заявлял, что уже передумал и послал за другими.
Однако день начался особенно. Король, буквально места себе найти не
мог, бегая из угла в угол и бесконечно глядя в окно. Было видно, что беседа
с Вольтером возбудила Его Величество до крайности.
- Вы сегодня особенно прекрасны, сир, - пропел Дессанж, а про себя
проклял повышенную вертлявость Его Величества.
- Я хочу, чтобы сегодня ты придал мне особенный, величественный вид,
так чтобы дух захватывало! - воскликнул король.
- Значит, как всегда, сир? - вежливо уточнил кудесник пудры и
расчески.
- Да, можно только румян побольше, я что-то бледен, - Его Величество