"Ирина Родионова. Разящая стрела Амура " - читать интересную книгу автора

- Отведите вон ту несчастную и отвезите, куда она скажет!
Кучер вздрогнул, ему показалось, что он ослышался.
- Отвезти в ваше заведение, госпожа Гурдан? - переспросил он.
- Отвези, куда она скажет! Совсем оглох, болван?! - для острастки
Ариадна Парисовна замахнулась на кучера зонтиком.
Тот моментально обернулся к дрожащей девице и крикнул:
- Эй, ты! Госпожа оказывает тебе большую честь! Садись в карету!
В этот момент на его голову обрушился удар, изумленный кучер обернулся
и его рука невольно поползла творить крестное знамение. Его госпожа стояла
на самом верху лестницы и лицо ее побледнело от гнева. У кучера не возникло
ни малейших сомнений, что ударила его именно она.
- Святой Франциск, - пробормотал он и снова обратился к обмершей от
удивления девушке. - Стойте там, мадмуазель, сейчас я разверну карету и
подъеду к вам!
- Вот так, - пробормотала госпожа Эйфор-Коровина и спокойно вошла в
огромные дубовые двери, которые услужливо распахнул перед ней привратник
Шуазеля.
Мамаша Пуатье смотрела на Ариадну Парисовну с явным недоумением. На ее
лице отразилась напряженная работа отсталого ума, а затем она с некоторой
тревогой спросила:
- Госпожа Гурдан, помните, на улице Бержер вы сказали мне, что даже
если Франсуаза не получит от Его Величества то предложение, ради которого
мы все так стараемся, то ей все равно будет назначен пансион?
- Д-да, - слегка заикнувшись, ответила Ариадна Парисовна. -
Разумеется.
- Да? Это замечательно... - глаза мамаши Пуатье сузились. - А помните
ли вы, госпожа Гурдан...
- Извините, мадам, если ваши расспросы не имеют неотложной важности,
не могли бы вы приберечь их для какой-нибудь вечерней беседы у камина? -
раздраженно оборвала ее госпожа Эйфор-Коровина. - А сейчас мы должны съесть
по тарелке горячего супа и приступить к урокам!
- К-каким урокам? - спросила Вера Николаевна, с трудом зафиксировав
свои вращающиеся глаза на Ариадне Парисовне.
- Как странно, - встряла мамаша Пуатье, - с самого моего приезда я
наблюдаю здесь повальное заикание!
- Сегодня день Фомы Заики! - рявкнула на нее госпожа Эйфор-Коровина. -
Тем, кто проронит не больше сотни слов за день, будут отпущены грехи,
связанные с алчными помыслами.
Мамаша Пуатье хотела сказать, что никогда не слышала о святом Фоме
Заике, но поспешно зажала рот ладонью. Всю дорогу до столовой она пыталась
подсчитать, сказала она сегодня больше сотни слов, или же меньше. Ей ужасно
хотелось спросить, считаются ли указания прислуге и кучеру наемного экипажа
словами, но этот вопрос, как ни крути, никак не мог содержать менее девяти
слов, а это в сложившихся обстоятельствах было бы непростительным
расточительством.
Дамы уселись за стол. Им подали тазики, чтобы они могли умыть руки и
лицо перед едой. Этому "варварскому обычаю" герцога Шуазеля научил турецкий
посланник, во время своего визита в Париж. Герцог никогда в жизни не стал
бы мыть руки перед едой, если бы в те несколько дней, что Ахмет-паша жил в
его доме, не отметил интересной закономерности. После того, как Шуазель