"Майя Родейл. Сладкое поражение " - читать интересную книгу автора

библиотеки и говорит, что пора все оставить и идти в постель.

Мысль об этом заставила его улыбнуться. Филипп рассматривал бренди в
стакане. Подумать только, ни глотка алкоголя за последние восемь месяцев!
Теперь единственный вкус, который он хотел постоянно чувствовать на своих
губах, был вкус страсти, который ассоциировался с одной-единственной
женщиной - Анджелой, его ангелом.

И как обычно, Филипп вылил напиток в огонь, и он мгновенно вызвал
вспышку пламени. "Как похоже на то, что было с нами", - подумал он. Он
помедлил, все еще удивляясь тому, как страстно желал ее. Интересно, она
вспоминает его? Нет, он даже не позволит себе задаться этим вопросом. Если и
думает, то без малейшей нежности. А теперь он отправится спать и, пока не
заснет, опять будет тосковать по ней.

Да, он забыл, что может прочитать письмо, которое никогда не надеялся
получить. Он даже не смел, надеяться на это, а вот теперь никак не мог
решиться прочитать. До сегодняшнего вечера...

Часть первая

Глава 1


Стэнбрукское аббатство, Суссекс, Англия

Сентябрь 1821 года

Филипп открыл глаза и сразу понял, что находится в незнакомом месте.
Мягкий утренний свет проникал в комнату через небольшое окно. Филипп
попытался вспомнить, когда он последний раз видел, как занимается день. Для
него утро почти всегда было скрыто за тяжелыми бархатными шторами, потому
что хотелось отоспаться после долгой ночи, проведенной за картами, выпивкой
или в обществе доступных девиц.

"Что люди делают утром? Завтракают", - подумал он, поворачиваясь на
бок, чтобы дотянуться до шнура колокольчика, и едва не застонал от резкой
боли в груди и напряжения, которые испытал от столь простого движения. Его
рука беспомощно хватала воздух, не обнаруживая шнура для вызова прислуги.
Звонка не было! Кто же подаст ему завтрак, если нельзя вызвать слугу?
Похоже, его ждет голодная смерть. Филипп перевернулся на спину и вновь
почувствовал сильнейшую боль. Что, черт возьми, происходит? Где он? Окинув
взглядом, узкое прямоугольное помещение комнаты, он подумал, что больше
всего оно похоже на тюремную камеру. Серые мрачные каменные стены и пол,
узкая дверь и единственное окно, в котором виднеется лишь кусочек утреннего
неба. Никаких ковров, никаких занавесок. Ничего, кроме самого необходимого;
узкая, довольно жесткая кровать, на которой он, похоже, отлежал себе все,
что можно; у кровати небольшой столик и стул - такой грубой работы, что,
наверное, столяр, который их делал, был крепко пьян. Больше ничего здесь не
было.