"Роберта Джеллис. Сладкая месть ("Хроники Роузлинда" #6)" - читать интересную книгу автора

спросила Сибель. - Это не ваше дело, что я делаю для защиты своих земель,
Мне нужно дать моим людям приказ силой отбить то, что по праву наше? Вы, по
крайней мере сейчас, кажется, не в состоянии вернуть силой нечестным
способом добытое добро!
Это было абсолютной правдой, поскольку Уолтер крепко сжимал одной
рукой неподпоясанные полы халата, а в другой держал меч. Если бы Сибель не
видела женщины, она, наверное, объяснила бы, что оказалась среди воинов
случайно, отчасти из-за того, что азарт погони охватил и ее, а также
потому, что не хотела задерживать своих людей, дав приказ части отряда
повернуть назад вместе с ней. Но в сложившейся ситуации необъяснимая ярость
овладела ею и заставила вести себя так, как будто то, что она сделала,
оказывалось обычным для нее, что было на самом деле глупо. От сознания
того, что поступает глупо, Сибель пришла в еще большую ярость.
Обличительная речь Сибель, наконец, дошла до затуманенного сознания
Уолтера. Вдруг осознав, как он, должно быть, смешон, Уолтер прорычал:
- Проследите за тем, Дэй, чтобы возвратили все вещи, а затем приведите
мародеров ко мне. - После этого он удалился, сжавшись от ярости.
К счастью для людей Уолтера, у их хозяина было здоровое чувство юмора,
и, будучи младшим из трех братьев, он недолго лелеял в себе чувство
собственной значимости в этом мире. К тому времени, когда Дэй сумел
определить, кто из людей находился в ту ночь в дозоре, уклонившемся от
своего маршрута, отобрал у них награбленное и вернул все вещи людям Сибель,
несколько человек которой специально оставались для этой цели, Уолтер
совершенно оправился от смущения и смог оценить весь комизм ситуации,
безотносительно личностей ее участников. Поэтому он не стал отдавать
приказ, чтобы виновные были запороты до смерти или повешены, что он мог
сделать, пока не пришел в себя. Каждый участник набега получил пятьдесят
ударов плетью, предводитель - сто, и все были удовлетворены свершившимся
возмездием.
А еще немного позже Уолтер уже покатывался со смеху, представляя
картину, как он стоял, словно деревянный истукан, широко разинув рот, пока
Сибель учила его своим обязанностям. Это было смешно - Уолтер понимал это -
даже при всем том, что шутка стоила ему дорого. В то же время, однако, он
был потрясен не языком Сибель - хотя ее словарный запас выходил далеко за
рамки того, что должна знать хорошо воспитанная девушка, - но тем фактом,
что Сибель сопровождала мужчин и, казалось, была вполне готова к тому,
чтобы следить за битвой, а потом Уолтером тоном строгого наставника. Такая
смелость и уверенность не могли быть присущи женщине. Но самым потрясающим
открытием для Уолтера стало то, что, по крайней мере, наполовину его
неспособность ответить Сибель объяснялась силой радости и желания, которые
вспыхнули в нем, когда он увидел ее так неожиданно.
Уолтер начал подозревать, что женитьба на Сибель будет не таким
простым делом, как он думал. Он не мог поверить в то, что она была просто
мегерой. Он достаточно много времени провел в обществе девушки и наблюдал
ее манеру держаться со слугами и серфами1 в крепости деда. Ее уважали, но
не боялись. И она была очень сердита, когда издевалась над ним. Но Уолтера
беспокоил не характер Сибель, а ее тон и то, что он ощутил такое страстное
влечение к ней, как и всегда, - настолько страстное, что не осмелился
ослабить руку, сжимающую полы халата, - в то время как он должен был быть
возмущен ее поведением.