"Спайдер Робинсон, Джинн Робинсон. Звездный танец " - читать интересную книгу автора

президентский номер. Шера ожидала меня возле двери, одетая во что-то
наподобие пижамы ангела. Одеяние заставляло ее большое тело выглядеть
утонченным.
- Привет, Чарли.
Я был веселым и сердечным.
- Привет, малышка. Недурственно. Как ты это содержишь?
- Это не я.
- Ну, тогда как Кэррингтон содержит тебя?
Спокойно, парень.
- Входи, Чарли.
И я вошел. Это походило на те апартаменты, где размещалась королева,
когда посетила город, и я уверен, что она была в восторге. В гостиной можно
было приземлиться на самолете, не разбудив никого в спальне. Там были два
фортепиано, но только один камин (всего лишь достаточно большой, чтобы
зажарить быка, не больше- надо же где-то и сэкономить, верно?).
Квадрофонически звучал Роджер Келлэвэй, и на какой-то безумный миг я
было подумал, что он действительно находится в номере, играя на каком-то
невидимом третьем фортепиано. Значит, вот как обстояли дела.
- Тебе что-нибудь принести, Чарли?
- Ну, само собой. Гашиш, "Цитролли Сью-прим". "Дом Периньон" для
трубки.
Без тени улыбки она пошла в кабинет, напоминающий крошечный собор, и
принесла в точности все, что я заказал. Сохраняя на лице выражение
значительности, я закурил. Горло мое защекотали пузырьки, ощущение было
исключительное. Я почувствовал, как расслабляюсь, а когда мы несколько раз
передали друг другу мундштук наргиле, я понял, что и она расслабилась.
Тогда мы посмотрели друг на друга - по-настоящему посмотрели друг на
друга, - потом на комнату вокруг, потом опять друг на друга. Одновременно мы
разразились хохотом. Хохотом, который унес прочь все деньги, пропитавшие
комнату, и оставил только роскошь обстановки в чистом виде.
Ее смех был таким же ухающим, похожим на ослиный рев, сотрясающим
живот, каким я и помнил, - непосредственным и здоровым - и он меня
основательно успокоил. Я почувствовал такое облегчение, что и сам не мог
прекратить смех, а от этого продолжала смеяться она, и в тот момент, когда
мы могли бы уже остановиться, она прикусила губу и выдала заикающееся
арпеджио. Есть такая старая пластинка, она называется "смеющаяся пластинка
Спайка Джоунса" - играющий на трубе пытается сыграть "Полет шмеля" и
начинает смеяться, после чего весь оркестр сбивается, и они ржут, как
лошади, целых две минуты. И каждый раз, когда они уже готовы успоко- иться,
играющий на трубе снова пытается что-то сыграть, у него получается шипение и
рев, и все вновь срываются в хохот. Однажды, когда у Шеры было плохое
настроение, я поспорил с ней на 10 долларов, что она не сможет прослушать
эту пластинку и по меньшей мере не хихикнуть - и я выиграл.
Когда я понял, что сейчас она повторяет этот смех, меня затрясло, и я
растворился в больших "уханьях" повторного хохота. Минуту спустя мы дошли до
такой стадии, что в буквальном смысле слова свалились со стульев и лежали на
полу, умирая от смеха, в изнеможении стуча об пол и подвывая.
Я время от времени вынимаю из памяти это воспоминание и прокручиваю
его - но не часто, потому что такие записи ужасно портятся от
воспроизведения.