"Спайдер Робинсон, Джинн Робинсон. Звездный танец " - читать интересную книгу автора

- А ты ответил "нет". Идиот.
- Может быть, и так. Может быть.
- Вся эта проклятая затея была пустой тратой времени. Всего этого
времени. Всех этих сил. Всей этой работы. С таким же успехом я могла бы
заниматься фермой на острове - сейчас земля бы уже хорошо родила. До чего же
все было напрасно, черт возьми, Чарли.
- Нет, я так не думаю, Шера. Конечно, банально говорить, что "ничего не
проходит даром", но.. ну, это как танец, который ты только что танцевала
Может быть, гравитацию победить невозможно -но попытка совершить это,
прекрасна.
- Да, я знаю. Вспомни "Лайт бригейд". Вспомни "Аламо". Они пытались.
- Она горько рассмеялась.
- Да. И Иисус из Назарета тоже пытался. Ты делала это ради заработка
или потому что это нужно было сделать? Даже если больше ничего у нас нет, у
нас записано несколько сотен тысяч метров самых прекрасных танцев,
коммерческая ценность которых равна нулю, а истинная не поддается
исчислению; и, по-моему, это не напрасная трата. Теперь все позади, и нам
обоим нужно начинать что-то другое, но это не было потерей. - Я обнаружил,
что кричу, и замолчал.
Она сжала губы. Но через некоторое время попыталась улыбнуться.
- Ты прав, Чарли. Это было не напрасно. Я стала танцевать лучше, чем
когда-либо.
- Еще бы, черт возьми! Ты преобразовала хореографию.
Она уныло улыбнулась.
- Да уж. Даже Норри думает, что это тупик.
- Это не тупик. Поэзия не ограничивается хайку и сонетами. Танцоры не
должны быть роботами, выполняющими телами заученные движения.
- Они должны, если хотят зарабатывать на жизнь.
- Давай попытаемся через несколько лет. Может быть, тогда они будут
готовы.
- Конечно. Подожди, я принесу нам чего-нибудь выпить.
Я спал с ней той ночью, в первый и последний раз. Утром я разломал
декорации в гостиной, пока она упаковывала вещи. Я обещал писать. Обещал
приехать и навестить, когда смогу. Я отнес ее сумки вниз, к машине, и
затолкал внутрь. Поцеловал ее и помахал рукой на прощание. Пошел поискать
чего-нибудь выпить, а в четыре часа утра на следующий день какой- то козел
решил, что я выгляжу достаточно пьяным, и я разбил ему челюсть, нос и сломал
два ребра, а потом упал рядом и заплакал. В понедельник утром я показался в
студии со шляпой в руке, во рту у меня было, как в пепельнице автовокзала; я
пополз на мою старую работу. Норри не задавала никаких вопросов. Что
касается повышения цен на еду, то я прекратил есть что бы то ни было, кроме
бурбона, и через полгода меня вышвырнули с работы. Так оно все и шло
достаточно долго.
Я никогда не писал ей. После слов "Дорогая Шера..." я застревал.
Наконец я дошел до того состояния, когда продают видеоаппаратуру, чтобы
надраться, но где-то внутри у меня щелкнуло реле, и я взял себя в руки.
Аппаратура - это было все, что у меня осталось от жизни. Поэтому вместо
ломбарда я пошел в местное отделение "Анонимные алкоголики" и протрезвел.
Вскоре моя душа онемела и я перестал вздрагивать от боли, когда просыпался.
Сотни раз я хотел стереть записи Шеры, которые все еще держал у себя - у нее