"Ким Стэнли Робинсон. История ХХ века, с иллюстрациями " - читать интересную книгу автора

чайки, на порывах ветра замирая в воздухе, и приземляясь на нижележащие
скалы. Солнце стояло совсем низко к воде, скользя к северу, суденышко больше
не было видно на плаву: и тогда он наконец вспомнил про бетонную дорожку и
прилив.


x x x


Он побежал вниз по острову и сердце его подпрыгнуло, когда он увидел,
что бетонную дорожку заливают белые воды, надвигаясь справа. Остаться здесь,
силой вломиться в музей или съежиться в уголке церкви... но нет, бетон снова
стал виден. Если побежать...
Он запрыгал вниз по ступенькам и помчался по грубому бетону. Десятки
параллельных гребней песчаника еще виднелись слева, но правая сторона уже
полностью погрузилась, и, пока он бежал, прерывистая волна перекатилась
через дорожку и промочила его до колен, наполнив туфли морской водой и
напугав его гораздо больше разумного. Он побежал пуще, ругаясь на ходу.
На скалы и еще выше пять ступеней. У машины он остановился, совершенно
задохнувшись. Он сел на пассажирское сидение, снял туфли, носки и брюки.
Надел сухие брюки, носки и беговые кроссовки.
И снова выбрался из машины.
Ветер теперь превратился в настоящую бурю, терзая машину, мыс и весь
океан вокруг. Слишком резкий, чтобы готовить обед на походном очаге;
машина - плохое укрытие от ветра, он несется под машиной как раз на уровне
очага.
Он достал пенорезиновый коврик и ногами вбил его с подветренной части
машины. Коврик и корпус машины давали ему достаточно укрытия, чтобы
маленькое газовое пламя очага Блюэта оставалось живым. Он сел на асфальт за
печкой, глядя на пламя и на море. Ветер разошелся ужасно, залив Бирси был
весь в барашках, скорее белых, чем синих. Машина раскачивалась на своих
амортизаторах. Солнце в конце концов боком соскользнуло в море, но,
очевидно, предстоят долгие синие сумерки.
Когда вода закипела, он добавил сухого супа Кнорр и помешал, не
несколько минут снова поставил его на огонь, и поел, ложкой зачерпывая
гороховый суп прямо из дымящейся кастрюльки. Суп, кусочек сыра, кусочек
салями, красное вино из оловянной крышечки, снова суп. Было до абсурда
приятно есть в таких условиях: как яростно хлестал ветер!
Поев, он открыл дверцу машины и убрал свое оборудование, потом вытащил
ветровку и непромокаемые брюки и надел. Он прошелся по автостоянке, потом
вверх и вниз по низкому скалистому краю мыса Буккой, глядя, как Северную
Атлантику рвет на части полная сила шторма. Люди делали это тысячи лет.
Казалось, что глубоки синие сумерки длятся вечно.
В конце концов он подошел к машине и достал свои записные книжки. Потом
вернулся на самый край мыса, чувствуя, как ветер просто бьет по уху. Он
уселся, свесив ноги вниз, океан был с трех сторон от него, ветер мощно дул
слева направо. Горизонт был линией, где чистейшая синева встречалась с
чистейшей чернотой. Он постукивал каблуками по скале. Он видел достаточно,
чтобы сказать, на какой странице записных книжек есть записи; он выдирал их
из спиральных держалок, скатывал в шарики и выбрасывал. Они летели направо и